Осталось его дождаться.
Старый мастер Митанг, не уступавший, а верней, превосходивший летами мэтра Грайлина, но до сей поры не променявший рейды в Антариес и места прорывов на мирную юдоль мэтра, обвёл неподвижные ряды выцветшими, застывшими в прищуре глазами.
- Телларион, - шероховатый голос привычного к молчанию человека наждаком проводил по слуху, клеймя каждым словом. - Телларион не чтит законы. Телларион забыл долг. Телларион обезглавлен и разобщён.
Старшие отводили глаза от взглядов молодых.
- Если бы маги былого прозрели сквозь завесу Выси, плюнули бы на нас сверху.
- Телларион, - отозвалось многоголосым эхом.
- Чем гордиться?..
- Серебряный престол нечисть задом греет, - отмахнул сплеча злоязыкий Тимас.
- Клятвы давали... - пророкотало глухо.
- А разве он нам не клялся? - выкрикивали смелые. - Отцом нам быть, правду чтить! Что же ему-то те клятвы поперёк глотки не встали?
- Клялся, клялся, - зароптало согласно.
- Быть отцом над всеми братьями! А стал нам зверь хуже нарлага.
- И где был, когда другие сражались? - громко вопросил ученик погибшего Мирана. - Тринадцать лет назад! Не сам ли призвал скверну?
Взгляды обращались к молча стоявшим плечо к плечу ученикам Согрейна. Трей нахмурил брови, вспоминая тот день. Демиан молчал; чёрные глаза просветлели, глядя в небесную кипень.
- Разве мы не братья? - воскликнул мечтатель и поэт Мелан, распахнув, словно для объятий, руки.
- Братья, братья, - зароптало согласно.
- А раз так, неужели не назовём того среди нас, кто более иных достоин быть первым среди братьев? Неужели не пойдём, как один, за справедливым и мудрым, когда так долго повиновались бесчестному?
- Парень дело говорит.
- Поздно говорить, - просто сказал Огнёвка. - Делать надо.
Слово отлетело, зашумело: "Поздно, поздно".
Трей в весёлом удивлении качнул головой, видя со всех сторон знакомые лица, изменённые влиянием минуты, облагороженные воодушевлением черты, зажёгшиеся единым огнём глаза. Страницы старинных хроник разворачивалась перед ним; на его глазах вновь поднимала голову легендарная телларионская вольница.
Стоявший рядом с учениками мастер Коган сумрачно молчал, вспоминая о своём.
Оковы клятв были разбиты и отброшены, среди них не осталось верных Магистру-безумцу, Магистру-отступнику.
- И кого же увенчать такою честью? - с молодыми усмешками вопрошали старшие.
- Того, в ком сила! - ответствовали дерзкие возгласы молодых.
- Сила!.. И только?
- А кто перетряхнул вас, бездельников, как игральную колоду, пока вы, разинув рты, ждали магистровых указаний? - возвысив голос, с едкой своей кривой усмешкой бросил Тимас.
Кругом грянуло хохотом. Без обиды вспоминали свою растерянность от безначалия и разрухи. Смеялись, но взгляды многих сосредотачивались на одном из них.
Мэтр Грайлин усмехнулся в сивые усы. Мастер Коган, заложив ладони за пояс, упрямо смотрел под ноги.
Ровесники его учеников, молодые, но успевшие показать себя маги, уже сплачивались в единый костяк. Нетрудно было понять, о чём нынче думает каждый из этих молодых мужчин.
Испытание Магистра, что оборвало бы все эти так много значащие сейчас жизни.
Кровь на белом снегу полигона. Воспоминание, откликнувшееся гневом и виной, но нынче гнев и вина перековались в иное чувство.
- Разве не одно имя готов назвать каждый из нас? - птицей взлетел над травяным морем чистый юношеский голос. Иленгар прошёл сквозь волнами расступавшиеся ряды и остановился напротив Демиана.
- Оставь, Илле, - без улыбки произнёс Демиан.
- А не оставлю! - горячо воскликнул молодой маг, поворачиваясь по сторонам. Никто не возразил ему, ни один голос не поднялся против. - После - исполню что ни прикажешь, а пока своему слову я один хозяин.
- Отрекаешься? - задиристо выкрикнул Тимас.
Другие ждали.
Все они ждали его слова. Знавший его в бою вечный вояка Митанг, и честный забияка Тимас, вытянувший однажды позорный для себя жребий. Следивший за исполнением приговора Тролль, и Огнёвка, открывший ему ворота. Мелан, сочинявший стихи под его игру. Илле, которого он закрывал истерзанными руками. Керни, не могший простить себе тот удар. Трей, с которым рубили могилу в промёрзшей весенней земле.
- Нет, - ответил негромкий, но сильный голос, что заставлял смолкнуть первой песенной строкой. Нынче он звучал не для песен. - Не отрекаюсь.
Демиан поднял лицо к набрякшему, распавшемуся на мириады обрывков небу.