Отгадка лежала на поверхности - здесь слишком опасно селиться. Эти ворота и стены предназначались для защиты не от живых врагов.
Диана и трое спутников были не единственными, кто хотел попасть в Белый город. Пешеходы и всадники, гружённые тюками телеги, пара карет и даже один пёстро раскрашенный фургончик, принадлежащий, должно быть, труппе бродячих артистов, - всё это сборище, растянутое вереницей, образовывало скопление у самых ворот. После безмолвия Антариеса, где звучали лишь спокойные голоса спутников, Диана растерялась от какофонии. Окрики женщин, плач уставших в дороге детей, квохтанье запертых в клетках кур и визжащих в мешках поросят. Мужчины переругивались на десятке наречий, щёлкали хлысты возниц и ржали лошади.
Мастер Коган одним словом объяснил Диане столпотворение.
- Беженцы.
Им не пришлось дожидаться очереди. Плотная толпа расступалась перед магами молча, провожая троих мужчин взглядами исподтишка, их спутницу - откровенно недружелюбными с примесью болезненного любопытства. Будни театрального института с его безумными экспериментами лишь отчасти могли подготовить к такому отношению. Диана отгородилась от окружающего, стараясь держаться как можно ближе к мастеру Когану. Что ж, ей ещё не раз предстоит ощутить себя чужачкой.
За вход в город взималась пошлина. Угрюмый мужчина с седеющей рыжей бородой посторонился, пропуская магов и девушку. Стоявшие на воротах молодые мужчины, одетые во всё чёрное, привечали вернувшихся в город товарищей по-свойски. Обнялись с ровесниками - Демианом и Треем, обменялись парой слов с мастером Коганом. О плате речь не шла.
- Она с нами, - бросил мастер Коган и других объяснений не потребовалось.
Стоило магам войти в ворота, как очередь стала напирать с удвоенным усердием. Надев капюшон, Диана поспешила следом за попутчиками.
Сложнее всего оказалось удержаться от того чтоб не вертеть головой в разношёрстной толпе горожан и приезжих. Осанистые старики в синих одеяниях следовали куда-то по своим магическим делам, словно ожившие иллюстрации средневековых звездочётов. Массивные существа, напоминающие реконструкции неандертальцев, переговаривались на том рычащем наречии, что мастер Коган использовал как источник ругательств. Негромко беседуя, прошли двое мужчин, более рослый едва достигал Диане плеча, однако для карликов они были сложены чересчур гармонично.
- Красиво здесь, правда? - Сбоку вынырнул светловолосый маг. Дурное расположение скоро оставило его. Он шагал по Теллариону размашисто, как довольный мальчишка и как мальчишка же широко улыбался.
Трею повезло быть обладателем того типа честных открытых лиц, что легко вызывают доверие и симпатию. У Андрея было такое, но впечатление портил бегающий взгляд, суетливые движения. Других брат очаровывал. Других, не Диану.
Со словами Трея нельзя было не согласиться. Изнутри Белый город был почти так же красив, как с холма.
- Девятнадцать лет топчу эти мостовые, а всё не привыкну. - Они шли, тесно прижавшись, пропуская идущих навстречу горожан. - Не приедается. И как иначе? Его и возводили с любовью.
Диана тоже чувствовала это. От белых стен веяло не одной только древностью... да что там - вечностью. Было и ещё что-то. Оно витало в самом воздухе Теллариона. Оттенило его красоту, легло в основании.
Тоска. Боль. Память...
- Местная легенда?
- Больше чем местная. Тогда весь Предел был - Антариес. Не время для любви. И были двое - маг и пророчица. Её прозвали Ведьма изо льда. Вьелль-ла-Ръённ на древнем языке. Телларион значит Город изо льда.
- Она родилась здесь? - спросила Диана, хотя уже знала ответ.
Телларион - не гимн обретённой любви. Он памятник любви утерянной.
- Она здесь умерла.
В противоположность окраинным оживлённым улицам, по мере продвижения их небольшой группы вглубь Теллариона прохожие почти перестали встречаться на пути. Миниатюрные дома сменили высокие здания, вытесанные из того же белого камня, но с б`ольшим размахом. Здесь не было трактиров, смолкли доносившиеся за несколько кварталов голоса торговок и вопли хватившихся кошельков покупателей. Зато появились тенистые аллеи за ажурными заборчиками богатых домов.