По грани сна проходили видения, раскручивалась цепочка событий. Чёрное - белое, белое - чёрное. Чёрный лес, Белый город.
Переход от ужаса к спокойствию, от края смерти к новой жизни, от прозябания к обретению если не смысла, то надежды на его обретение.
Она оплатила кровью проход в иной мир, разбив пределы. Где-то далеко отсюда осталась лишь горсть окровавленного стекла, и Диана со внезапным сожалением подумала о том, кто, не смотря ни на что, был ей другом. Как он объяснит её исчезновение, разбитые зеркала и брызги крови в зале хореографии?
Что скажет мать? Что-то вроде: "Ей давно следовало исчезнуть"?
Вернётся ли отец, воссоединится ли их семья - без неё?
Над Дианой стояла, держа свечу, молодая женщина в повязанной по-деревенски, под подбородком, косынке.
- Сказывали, тётка Фьора новенькую привела, - немного писклявя и растягивая гласные, выговорила она, устанавливая свечу на крышку сундука. - Ты, что ль, будешь?
- Выходит, я. - Диана села, щурясь на свечу.
- Ну, знакомы будем. Йолль.
- Диана. - Протянула руку и прибавила на всякий случай: - Не авалларка.
- Да и я, кажись, не из Туманной рощи, - хихикнула Йолль, с заминкой подавая крепкую бледную ладошку. - Нипочём бы с авалларкой не попутала. Те все девки чернявые, рослые, боевитые! Сказывают, наравне со своими мужиками дерутся. Шастают в штанах, при оружии - страм один! Эка, кожица-то нежненькая. Туточки живо мозоли натрёшь.
- Невелика беда.
Йолль подозрительно свела рыжие брови.
- Да ты, случаем, не из благородных ли будешь?
Диане сделалось смешно. Ещё не легче. Не авалларка, так герцогиня.
- Нет, из простых. Рабоче-крестьянских. Неужели на благородную похожа?
Йолль раздумчиво покивала, оставшись при своём мнении.
- А смахиваешь! Не надо, так и не сказывай.
И всё же Йолль не теряла надежды выведать, как герцогская дочь сбежала от постылого жениха и бежала аж до телларионских подземелий. Жаль, Диана не склонна была выдумывать сказки. На счастье, соседка обладала лёгким нравом и недолго докучала расспросами. Передохнув, Йолль отправилась обратно на кухню. Диана решила тоже не отлынивать от работы.
Восседавшая на табурете тётушка Фьора, похоже, не ожидала так скоро увидеть протеже мастера Грайлина при деле и милостиво отрядила новенькую "куда полегше". Мытьё посуды и впрямь работа незамысловатая, вот только готовилось столько, что недостатка в грязных котлах, мисках и ложках не наблюдалось.
В благодарность за помощь рыжая, без устали щебеча на своём потешном говорке, выложила пёстрый ворох телларионских сплетен. В окружающем плеске, гомоне и грохоте Диана тщетно пыталась расслышать десятки незнакомых имён, а Йолль разливалась соловушкой, довольная, что встретила кого-то, кому подчерствелые вести пока в новинку. Диана предпочла бы узнать больше о мире, но Йолль вопросы географии и политики занимали не в пример меньше того, кто с кем чего не поделил на кухне и догадок, к кому ж из ведьмаков так и шастает некая "стервь" Лелайя.
Прошлась новая знакомая и по тем, кто был Диане хорошо известен:
- Сказывали, будто есть у Трея зазноба, да только саму её никто в глаза не видал. - Йолль плюхнула очередную посудину из корыта с мыльной водой в таз с чистой. - Прячет он её, что ль?
- И правильно делает, - пробормотала Диана, принимая плошку в полотенце.
- А?.. А учитель Треев, старые тётки бают, крутил тут с одной... Только сама я её не видала, врать не стану.
Беседа становилась для Дианы всё менее приятной. Будто подглядывание. К скорому облегчению, поток посуды наконец исчерпался. Работницы почти все отправились восвояси. Тётушка Фьора задержала Диану, одну из последних уходящих.
- Присядь-ка, девушка, побалакаем, - скомандовала женщина.
Усевшись за стол, они принялись полировать приборы - дорогие, не для общего стола.
- А то как же, - хмыкнула Фьора, натирая чеканный кубок. - Этих-то, - выразительный кивок куда-то высоко вверх, - кашей не накормишь. С каши у них брюхо пучит.