На скребущей стену ветви, поймав редкий луч, затрепетала паутинка. Взмыла, протянувшись к замку. Вот же она, дверца, о которой бредил мэтр Грайлин! Если бы не эта случайности, Диана почти наверняка прошла бы мимо. Цветом сливаясь с каменной кладкой, почти уйдя под землю, дверца была неразличима даже с предельно близкого расстояния; снаружи её полностью закрывали кусты жимолости и сирени. Тусклый отблеск металла, и, придержав одной рукой свистнувшие ветки, Диана взялась за кольцо и наудачу потянула. Дверь подалась неожиданно легко и плавно. Диана юркнула внутрь, надеясь, что, занятые друг другом, Лелайя и маг ничего не заметят.
Холод непрогретого подземелья пробрал сквозь слои шерсти. Диана раскинула руки, ловя равновесие. Нашарила под ногой ступень, затем ещё и ещё... Она ожидала найти здесь закуток размером с кладовку, но ощущения тела говорили об обратном. Ведя ладонью по стене, ровной, без изъянов, Диана спускалась к основанию лестницы. Чем ниже, тем светлей становилось. Поначалу Диана принимала это за иллюзию, перестройку зрения, но подземелье имело свой источник света, и она приближалась к нему шаг за шагом.
Чем бы ни было это место, Диана попала в него по ошибке. Своды придерживали источенные временем, словно древесная кора, колонны. Пол в шахматной порядке был выложен квадратами плит чёрного и белого мрамора, словно подсвечиваемого изнутри.
Посредине зала, на окружённом колоннами участке, стояло полдесятка статуй.
Центральная была высечена из млечно-белого камня. Молодая женщина в длинных одеждах, поверх которых стекали пряди несколотых волос. Ваятель закрыл ей глаза мраморными складками накидки; на губах застыла словно бы ускользающая, дрожащая полуулыбка. В сложенных чашей ладонях она хранила то самое, что удерживало тьму, - сгусток огня ли, света ли, энергии, бывшей вместе огнём и светом, или не являвшейся ни тем, ни иным. Держала на уровне каменной груди, словно изъятое и поднесённое в дар миру сердце, и от его трепетания складки одежды статуи, казалось, вздымаются в такт дыханию.
Мысль оборвалась, точно с чрезмерным усилием потянутая нить. И эта статуя с невидимым взглядом, и светоч в её руках - самое тревожное видение в общем-то спокойной жизни в Телларионе.
Если создатель центральной статуи был гениален в своём мастерстве, то изваявший другие четыре вышел за границы гениальности. Материал для их изготовления больше всего походил на яркое стекло; Диане никогда не приходилось видеть подобного. Четыре молодые женщины, ничем не похожие между собой.
Первая - самая юная и невысокая, с мягкими, точно сглаженными чертами. Даже в неярком мерцании волосы её горят пожаром. Зелёные глаза, глаза живого человека, кротко смотрят с полудетского лица.
Вторая - брюнетка в алом. Даже в застывшем материале передана гибкость и сила тренированного тела. Яркие губы сжаты, глаза горят тёмным огнём. Смешение чувств: вызов, гнев, отчаяние.
Почти невесомая изломанная фигурка, по-рысьи заострённые ушные раковины и приподнятые к вискам углы глаз - натурщица для третьей статуи принадлежала к народу л`урни.
Четвёртая смотрела спокойно и строго. Бирюзовые глаза редкостной красоты, мягкая женственность линий фигуры. В пепельно-русые волосы вплетены настоящие жемчужины.
На границе бокового зрения возникло тёмное пятно, которого Диана не замечала прежде, и она ещё успела удивиться: как просчиталась, не увидела шестое изваяние.
Но то было не совсем изваяние. Совсем не изваяние.
- Что ты здесь делаешь?
Мужская фигура сдвинулась с места. Мастер Коган, хмурясь, смотрел на неё, будто видел впервые.
- Мастер... Коган.
- Как ты сюда попала?
Сложный вопрос. Пошла невесть куда за "лекарством" от абстинентного синдрома. Пряталась в кустах от влюблённой, точно мартовская кошка, товарки по кухне. И, наконец, последовала указанию солнечного зайчика.
- Искала спрятанную бутылку для мэтра, - почти честно ответила она, опустив продолжение. - Он с утра изрядно навеселе.