- Кажется, увидела, как трещины по потолку ползут, - насилу выдавила из себя ложь. Слова не шли, будто замкнуло.
Фьора покивала, не показывая ни сомнения, ни удовлетворённости ответом.
- Выйди-ка, отдышись, - присоветовала прямо. - Того гляди сомлеешь.
Диана молча повиновалась. Но пошла не на двор. Ноги сами вели её в библиотеку. Она обнаружила это, уже толкая рассевшуюся дверь.
Увидев Диану, мэтр Грайлин сам усадил её в кресло и налил полную кружку отвара. Диана выпила, не почувствовав даже, не накапал ли туда старик своего всегдашнего лекарства.
- Рассказывай, - потребовал Грайлин, когда гостья опустила кружку на колени.
Она стала говорить, как пластинка, повторяющая записанный текст. Со всеми подробностями, миновавшими мастера Когана. В её бесстрастном, освобождённом ото всяких рамок рассказе был и подкатившийся под ноги смерчик, и позлащённая солнцем паутинка, и безответная одержимость Лелайи.
Всё, что она испытывала в тот день и продолжала испытывать после. В подробно и последовательно восстановленном виде её повесть не рассып`алась несвязными фрагментами, как Диана могла ожидать поначалу. Напротив, оглашённая она звучала всё более убедительно. Если бы на остаток дня у Дианы сохранилась способность воспринимать какие-то чувства, ею овладела бы торжественная уверенность, смешанная с ужасом.
- Может ли быть так, что всё это лишь череда совпадений, просто... просто в Пределе я научилась видеть глубже?
Мэтр Грайлин долго не отвечал ей. А когда, наконец, поднял кудлатую голову и прямо посмотрел на неё, был непривычно серьёзен.
- Я полагаю, первоисточник говорит с тобой. Он хочет встречи. Хочет... вновь действовать. Ведь он, как и четыре ведьмы-стихии, тоже пленник.
- И ошибка исключена?
- Коган... - мэтр пожевал губами. - Коган присутствовал на инициации прежней хранительницы. Видел, как первоисточник отзывается на присутствие той, кого избрал своим сосудом. Но его взгляд - не взгляд беспристрастного очевидца. Напротив, он слишком глубоко вовлечён в это, и, я допускаю, мог домыслить то, что хотел бы увидеть. Однако дальнейшее почти не оставляет сомнениям шанса. Я говорил тебе и в первую нашу встречу: я не верю в случайности. Вот и причина твоего присутствия здесь.
- Первоисточник даёт своим... носительницам способность к предвидению?
- Первоисточник наделяет некоторыми способностями, - уклончиво ответил Грайлин. - Быть может, тебе досталась такая.
- И что мне делать? - Диана сцепила пальцы на глиняных боках кружки, благо, та была достаточно прочна. - Я могу... отказаться от оказанной мне чести?
- Разумеется, можешь, - без тени осуждения кивнул Грайлин. Но почему-то Диане почудилось недоброе в таком ответе.
- И на том для меня всё кончится? - спросила она, чувствуя нехватку воздуха.
Грайлин помолчал, взглядом изучая её, взвешивал слова.
- Ты вправе не подчиниться желанию первоисточника. В конце концов, он - лишь квинтэссенция некой очень старой силы. Тебя никто не обвинит, никто даже не узнает о твоём отказе. Но... как бы выразиться, со дня вашей встречи ты уже не сможешь быть прежней. Частица тебя продолжит тянуться к первоисточнику, а он продолжит звать, звать со всей настойчивостью и непреклонностью силы, не обладающей разумом, но обладающей когда-то и кем-то вложенной в него волей. А ещё имеющей сколь угодно времени, чтобы употребить на единственно доступное ему действие. Рано или поздно станет невозможно выносить этот призыв.
- Так что же мне делать? - повторила Диана с настойчивостью, за которой в полный рост вставало отчаяние.
Грайлин суетливо переставил что-то на столе.
- Мы сделаем то, что нужно. И Магистр не узнает об этом.
Всё случилось не так. Не то, к чему она готовилась. К тому, что произошло, невозможно было подготовиться.