Кажется, Йолль не спала, когда Диана шарила под кроватью верёвочные туфли, в которых ходила на кухне, пока она обувалась в потёмках и уходила. Знала бы Йолль, что встреча, на которую тайком уходит соседка, вовсе не обещает быть приятной. И Диана избегала бы её всеми силами, если бы у неё оставался выбор.
Мэтр Грайлин в общих чертах поведал о том, через что предстоит пройти. В самых общих - это ясно чувствовалось. Поднимаясь из обитаемой части подземелья, Диана предпочла не думать о том, что ей предстояло. Пока можно было сосредоточиться на простом - не пропустить во тьме ступеньку.
Мастер Коган ждал её ровно там, где условились, и Диане не нужно было обладать особенными способностями, чтобы понять - ему не по себе от запланированного. Коган сомневается, что она, не будучи плоть от плоти этого мира, способна сделать всё как нужно. Его тревога не утишала собственных сомнений.
Мэтр Грайлин уже был на месте, расхаживал у подножия лестницы без перил. В молчании они прошли туда, где всё было так же статично, и даже первоисточник казался не более чем настроенным софитом. Равномерно распределяясь, пульсирующий свет не мог проницать лишь тени на лице статуи. Напротив, углублял их.
Мужчины негромко переговаривались, затем принялись о чём-то почти неразличимо спорить. Зачем-то ждали обоих учеников Когана, Диана не слишком поняла причину необходимости их присутствия, но Грайлин настаивал. Минуту спустя появились ещё какие-то люди, Диана едва обратила на них внимание.
Ритмично разгорающийся и затухающий свет, и всё будто бы остаётся неизменным... взгляд примагничивает каменный лик, тайна под покрывалом.
Диана понимает, что переменчивость, текучесть каменных черт - лишь игра света и тени, что статуя - единственно мёртвое среди живых. Её взгляд тщится проникнуть во тьму неизвестного, встретиться со взглядом невидимых глаз...
Диана не видит окружавших её живых, они отодвигаются, словно отделённые непроницаемой преградой. Отдаляется спор Грайлина и Когана, размываются звуки.
Складки капюшона текуче подаются назад, с каменным шорохом стекает ткань.
Диана безотчётно подаётся вперёд, её увлекает, помимо воли, будто щепку, попавшую в водоворот... Достаточное ли сопротивление способна оказать щепка? Но она и не думает сопротивляться. Ей нужно... нужно узнать.
Расслышать слова, что замерли на мраморных губах.
- Куда ты?.. Стой, глупая девчонка! Рано! Ра...
Всё равно от чего предостерегает мэтр Грайлин.
Есть лишь откровение. Миг, сверкнувший в вечности и готовый сорваться. И Диана срывается сама и падает, падает, падает, - ценой собственного падения подхватить и уберечь то бесконечно, безмерно ценное.
Размыкаются немые каменные губы.
Она всё же упала, но не вниз, а вверх. Те, кто присутствовал при том, видели, как светящийся шар первоисточника вспух в огромную сферу, и всё затопила слепящая белизна.
Не было ни притока сверхъестественных сил, ни наслаждения невесомостью. Всё, что захватило её существо, - боль, которую она не могла облечь словами. Заходилось сердце-первоисточник.
Он был словно раскалённый инструмент с иззубренными краями, нечто, стремящееся проникнуть в неё. То, что составляло средоточие её сути, заходилось в ужасе, целостность её была нарушена.
Диана сжалась в обречённом сопротивлении.
В затухающем сознании мелькали образы. Всё быстрей, всё тусклее. Кадры испорченной кинохроники. Она не могла даже разобрать эти сменявшиеся образы, не говоря про то, чтоб отыскать в них ускользающий смысл.
Она подумала бы о смерти, если бы разум ещё оставался при ней.
Откровение. Ценность.
Её время истекает кровью.
Пульс первоисточника несколько раз сходит с такта, словно принимаясь бежать вслепую, прежде чем встать.
На пороге смерти всё становится предельно простым.
Осколок четвёртый. Невесомость
Трей рывком сел на койке. Темнота, непроницаемая для обычного человека, для него за долю мгновения отлилась в формы, наполнилась цветом.
На застеленной койке напротив сидел Демиан, его открытые глаза зеленовато подсвечивались. Он не пошевелился, продолжая смотреть на Трея.