Я на "Ярмарке мастеров" - http://www.livemaster.ru/marinaaza-za?view=profile Уютные вещи, ручная работа, с лучшими пожеланиями от автора!)
Осколок пятый. Украденная жизнь
(Син`ар. Год 963. Врата зимы)
Годы и годы Предел не ведал столь сокрушительных бурь. Казалось, в ту ночь ветры разорвали наложенные богами путы и устремились на волю, растрачивать силы, набранные в заточении. В ночь новолуния ничто не освещало тьму, и множество нечисти вышло из неё тогда.
От Железных гор до восточного побережья люди затворились в домах, и у редкого очага не припомнили пророчества, что с недавних пор распространялись по миру с неотвратимостью морового поветрия.
Потому ничего странного не было в том, что ни одна живая душа не видела, как у границы Антариеса, там, где в опасной близости к придвинувшемуся лесу притаилась в излучине Верес рыбацкая деревенька, из серого воздуха соткалась закутанная в плащ фигура. Пригибаясь под порывами ветра, устремилась под сень леса, куда и буря не проникла, разбившись о преграду. Одной рукой неурочный путник прижимал к груди свёрток, другой придерживал капюшон и, верно, не испытывал страха перед древним злом.
И Антариес не тронул пришельца; спустя недолгий срок безликая фигура благополучно выбралась из его пределов, уже с пустыми руками, отряхивая плащ от налипших листьев и прочего лесного сора, и исчезла так же странно, как и появилась.
Россказни о конце света, про который не трепал языком только ленивый, дядя Радек выслушивал со свойственным ему безразличием. А чего ему, в самом деле, суетиться? Пусть бы и конец. Век-то он прожил долгий, дольше, чем многие, да и он сам себе, Радеку пророчили. Успел и повоевать, когда отцу нынешнего герцога пристала охота потрясти оружием, и поглядеть на далёкие земли, куда как дальше, чем нынешняя молодь, во времена, когда речная торговля Синара ещё не захирела. Пережил коротавшую в ожидании месяцы и годы безответную жену, которую ни в грош не ставил при жизни и горько оплакивал, настигнутый запоздалым прозрением. Потерял единственного их дожившего до зрелых лет сына, удравшего когда-то, за что по приказу местного головы Радека крепко выдрали кнутом: до парня не дотянулись, а так вроде бы по-ихнему вышло, по справедливости.
Сын вернулся пару лет спустя, полновесной монетой выкупил себя из кабалы, и за Радека заплатить хотел, да тот уж тогда стар был, на что старику свобода эта? Так и остался на прежнем месте. А сын дальше его плавал, не по рекам, по большой солёной воде, где и берегов не видно. Да скоро удаче его предел вышел, так и сгинул в шторм. Спасибо знакомцу его, завернул почти год спустя с оказией, в этакую глушь.
Только нет-нет да вспоминалось, взбаламучивая нутро: последний их разговор с сыном. Обмолвился он тогда о какой-то девушке из южного городка. Вот и осталось Радеку гадать, а было ли у них чего с той чернобровой? Может, не совсем пропаще сгинул, вдруг да оставил по себе кровиночку? Хоть слабое да утешение.
Но сидело то в нём глубоко, самому невидимо, а прочих он к своей душе и вовсе не допускал. Так и доживал бирюком на отшибе деревушки, маленькой, под стать названию - Кри, выброшенной, точно пустая ракушка, на берег Верес.
Врата зимы - самая для рыбной ловли негодящая пора. Старик помыкался в дому, переставил кой-чего в сенях. День едва забрезжил. Радек поворчал сам с собой, взял топор и вышел во двор, сарай чинить, будь он неладен, пока на темечко не грохнулся. Но переменил намерение, приметив поверх забора односельчан, сбившихся гуртом, будто прослышали о новом оброке. И все головы были повёрнуты к тёмной громадине Леса.
- Чего вытаращились? - гаркнул Радек (был он глуховат). - Нешто Лес зазеленел?
- Чудн`ое там, - рябая толстуха М`ана живо откликнулась, навалилась обширной грудью на ветхий Радеков заборец.
Никто бы не назвал Чёрный лес заурядным местом, но в повязанную вылинявшим платком голову не пришла бы такая сложная мысль. За глаза рябую бабищу не звали иначе как Мана Мельница. Прибыльным сооружением старая бобылиха не владела, зато большая была охотница поболтать - имелись бы вблизи свободные уши - и первая в округе сплетница.
Вот и привелось Радеку, всё более хмурясь, выслушивать, как нынче раным-рано соседушка высунулась из дому: глянуть, что с миром сталось? Это ж надо - дожжь с градом и молоньями да во Врата зимы! А ну и впрямь свету конец?
- Ну, и как оно? - поехидствовал Радек. - Конец?