- Не-е! - не заметила иронии туповатая Мана. - Зато иду-кась я, ан - из Лесу-то ни то крик, ни то плач. Эка, сам послухай! Иной час уймётси - и наново. Ей-ей дитё!
- Демоны в Лес заманиват! - мрачно рявкнули из задов. - Вконец тварюки отошшали. Ревут, оголодамши. Шоб сами, понимашь, в пасть к им шли. А демоны - гам! И сграбастат. Токмо уж дудки!
- Захлопнись ты, дудка! Ну! - прикрикнул Радек, подставляя к уху заскорузлую ладонь.
"Нешто померещилось? Совсем спятил, старая каракатица". В Лесу, куда одни ведьмаки шастают, кричал ребёнок.
"А ну как демоны зазывают?" - мелькнула спасительная мыслишка. Но что-то царапало острым коготком... уж не заветная ли думка про сынкову памятку?
Радек отомкнул калитку, по-прежнему держа топор. Уверенности в нём было не так чтоб слишком, но виду он не показывал. Одно ясно: никто, кроме него, в Лес не сунется.
- Ты чё это, Радек, вконец рассудком оскудел? - подивился Лург. - Нешто могёт там быть чегось живое? Али мы тут не учёные?
- А глядите-кось, людиньки, экой смелый лыцарь выискалси! - хихикнула Мельница. - Да ты ступай, ступай, старче. А мы послухам, как тя там ись будут!
- А и пойду! - в сердцах плюнул Радек, утвердившись в решении. И походкой вразвалку, приобретённой, наряду с парой шрамов, ревматизмом и пристрастием к горячительному за годы плавания, направился к Лесу.
Соседи, доселева не ожидавшие, что бодливый дедок не ограничится пустым брёхом, опешили.
- Радек! - на разные голоса понеслось ему вслед. - Дед Радек!
Лес надвигался как прибрежный вал, но промеж лопаток ажно свербело от взглядов, и Радеку стариковская вредность не попустила отпереться от затеи. Честя себя на все корки, старик пересёк запретную границу и даже сумел подивиться: а в Лесу-то теплей, чем снаружи. И снежной пороши не видать, только налёт какой-то, навроде как пепел.
Сомнений не осталось, и даже тугое ухо Радека слышало, откуда доносился звук. Он точно звал его к цели, и старик, сцепив уцелевшие зубы, а пальцы на топорище, прибавил ходу.
На тёмно-серой земле, взрезанной какими-то чертами, белело пятно. Младенец взбивал разворошенные пелёнки.
"Что ж за стерьвь вот так избавиться порешила? Придушить бы её, гадюку..."
Глаза у ребёнка были тёмные и большие, как поздняя смородина, и Радеку припомнилась охмурившая сына смуглянка-южаночка. Кряхтя, старик опустился на колени. Дитя утихло, следя за ним нездешними глазищами.
- Да как её, подлюку, не прихлопнуло? - бормотал Радек, закутывая нечаянно обретённое плотнее и накидывая поверх полу кожуха. - Ништо... Однако ж надобно нам отчаливать пошустрее, как бы тебя да дедку твово и впрямь не схарчили.
Вздорного старика уж не чаяли встретить живым. Но когда увидали его ношу, толпа всколыхнулась.
- Нечисть из Лесу приташшыл! - завизжала баба.
- А ну вертай, откуль взял! - с угрозой напирали мужики.
Радек замер, оглушённый злобой. Знакомые лица диковинно вывернулись. Какие-то раззявленные рты, выпученные под платками глаза.
Один Ват`ан осмелился влезть против общего напора, растерянно втолковывал:
- Охолоните... люди... рассудить бы надобно!
У Ватана вторую луну покряхтывала в люльке дочка-первенец. Но молодой басок Ватана глохнул в толпе.
Кто-то замахнулся, кто-то рванул за руки. Шапка слетела с седой головы.
Радек опамятовался. В ладонь впаялось топорище. В лесу не пригодилось, ан вона где привелось... ништо.
Радек гаркнул, отмахивая колуном широкий полукруг. Напиравших отшатнуло, стояли, дышали тяжко.
- Ты чё, дедо? - с обидой прогудел молодой детина, Лургов меньшой.
- Ничё, - сплюнул под ноги Радек. В ухе гудело. Ребёнок молчал - не помяло хоть? Отмолвил буднично: - Сунется кто - зашибу.
Помолчали.
- От ума отстал, старый? - внушительно пробасил Лург, постановив себе, верно, порешить дело миром, как он то понимал. - Али Лес на тя морок навёл? Посуди сам, нешто могёт дитя человечье в поганом том лесу народиться? Ночь пережить? Не иначе демоново отродье, коль ажно нарлаги да гули им подавились. Ни то загрызёт тя ночью, ни то припрётся за им тварь из лесу. Опамятуйся. На всех беду накличешь.