И всё вроде бы верно, ан не складывался простой узор. Радек кусал усы, уходил с досады во двор. Совсем старый из ума выжил, причуды какие-то от бессонья.
Причуды оказались предчувствием.
Всей деревней метали стога, потому издали увидали, как по единственной дороге, ведущей в Кри, пылит всадник. Для герцогских мытников был не срок, изредка наезжавший жрец предпочитал трястись на телеге, а потому разгорелись пересуды, кто же припожаловал в экую глухомань. Конь шёл ходко, всадник привстал в стременах, точно впаянный.
Утирая слезящие на солнце глаза, Радек отставил вилы. Мрачно следил за приближением. Он один отчего-то не удивился и в загадки не играл. Демиан стоял рядом. Он уже разглядел, что плащ всадника под покрывшей его дорожной пылью был чёрным.
Ведьмак был молод, но с лицом не по летам желчным.
- Лес далече, - брякнул Лург. - Али заблукали?
За года мужик поседел, но не одряхлел и нравом не помягчел.
- Я там, где нужно, - ответствовал ведьмак, цепким взглядом ощупывая толпу у стогов, уделяя особое внимание детям. Лошадь его, высоченная скотина, под стать хозяину стояла себе невозмутимо, равно безразличная к вилам, воткнувшимся почти у самого храпа, и к сену, на эти вилы насаженному.
Каждый ребёнок сызмальства знал о чёрных ведьмаках, забиравших детей от родителей, о том, что отнятые дети после забывали сами себя да и людьми-то быть переставали. Каждый мальчишка боялся, что однажды чёрный ведьмак придёт за ним.
Матери вцеплялись в сыновей, отцы посматривали угрюмо. Грози не грози, Белый город всё одно заберёт то, что почитает своим.
- Здеся все дети, - пошёл на попятную Лург. - ...милсдарь.
Взгляд колдуна остановился на Демиане. Мужчина протянул костистую ладонь.
Толпа отодвинулась. На местах остались трое: ведьмак, Демиан и Радек. И старик верно истолковал глухое молчание воспитанника. Мальчишка смотрел на посланца Белого города без суеверного страха, не с бессильной ненавистью. Его неприятие угрожало перейти в сопротивление самое деятельное.
Ведьмак, конечно, не вернётся в Белый город с пустыми руками. Но Демиан не сам войдёт в новую жизнь, его втащат туда силком, и ничего доброго для него из этого не выйдет...
- Поезжай, внучек, - с ласковостью зашептал Радек. - Эвон кобыла от сена морду воротит, сытая, стервь. Поди, при сытой-то скотине и ведьмаки не впроголодь... Гли-кось, сапоги-от справные на ём.
При слове о сапогах мальчишка напружинился пуще прежнего. Старик крепко обнял волчонка, всё более укрепляясь в своих речах. Сжал взведённые плечи мальчишки, рывком развернул к себе.
- Поезжай, всё лучше... За меня не держись, я помру скоро...
Демиан отстранился. В хмуром лице что-то едва приметно дрогнуло, угол сжатого рта опустился.
- Нет, дед, ты погоди без меня помирать.
В горле у Радека запершило.
- Ништо, - с основательностью посулил он. - Погожу.
Ведьмак не поторапливал, и на том ему спасибо. Сидел себе истуканом, глазами буравил, и лишь молча протянул руку, за которую мальчишка и ухватился. Рывок, и он оказался высоко-высоко, словно забор оседлал. И, глядя промеж прядающих кобыльих ушей, за межу побросанных вил, кажется, что односельчане совсем маленькие, даже здоровяк Лург. Демиану и прежде не особо хотелось смотреть на них, теперь же и вовсе - не тратить последние мгновения. Он знал, что не станет оглядываться.
Люди отмерли только когда кобыла, ведьмак и мальчишка слились в одну тёмную мушку. Мужики разминали плечи, пробовали голоса. Женщины запокрикивали на раскисшую детвору.
- Туды ему и дорога, нелюди, - объявила Мана с важностью.
Радек развернулся и влепил бабке леща.
Тем вечером он впервые за много лет напился пьяным горькой сивухой. И долго стонал, ворочаясь на полу.
Осколок шестой. Сыновья и пасынки
- Телларион, - кратко объявил мастер Прадн, осаживая кобылу.
За сутки они перемолвились не более чем полудюжиной фраз, и обоих устраивала молчаливость спутника.
Маг спешил возвратиться в Телларион к назначенному сроку, и на ночлег они не останавливались, делая лишь короткие привалы. Мастер Прадн усмехался про себя, гадая, каково мальчишке даётся с непривычки долговременная верховая прогулка. Упрямец не просил поблажки, а маг её не предлагал, привычно делая ставки, когда парнишка взмолится о пощаде. Со временем всё больше шансов выпадало на тот вариант, что мальчишка вернее свалится под копыта, чем сознается, что уже не в силах держаться верхом. Лепить что-то из такого ученика будет задачей непростой, но занимательной.