Поняв, что пороть не будут, кто-то, самый благополучный или самый отчаянный, осмелел взбунтоваться.
- Делать кухаркину работу? Мы же теперь ученики магов!
- Не нужно недооценивать значимость кухаркиной работы, - добродушно заметил один из учителей под одобрительные кивки тёти Фьоры. - Колдовать и сражаться предпочтительнее сытыми. Что же касается вашего ученичества, - можете считать, что оно началось.
Конечно, большинство из них не так представляли себе телларионскую науку.
- Не думал, что магии можно научиться, вычищая котлы, - пробурчал Трей, пиная ближайший. Возмущаться они могли сколь угодно, наставники уже ушли.
Тётя Фьора, востроносенькая, с маленьким подвижным лицом, с важным видом отрядила каждому участок работ и уселась надзирать за исполнением, устроившись со всем комфортом - на стуле у неостывшего очага, прихватив с собой кружку ароматной настойки и блюдце гречишных блинов с мёдом.
- Всё одно за вами, поросятами, переделывать придётся, - заявила, макая блин в подливу. - Ну, чего уставились, слыхали, небось, чего мастера наказали? Ночевать мне тут с вами?
Мальчишки, уныло перебраниваясь, разбрелись по кухне.
Трей, кривясь от отвращения, за плавник выудил из корзины осклизлую рыбину и, держа на отвес, уставился, не зная, что с этим делать. Рыбина пялила мутный глаз. До сего момента Трей видел рыбу исключительно уже приготовленную, в луковой подливе, с морковью и петрушкой, на тарелке, подсунутой под нос, и посему решительно не представлял, как расправляться с этой зловонной скользкой тварью.
У Демиана работа шла не в пример бодрее. Держа нож, он сидел перед огромным ведром. В мутной воде в ведре плавали недоотмытые овощи. Из-под испачканных овощным соком пальцев тянулась, завиваясь спиралью, лента кожуры. Демиан закончил освежёвывать свёклу, бросив её в блюдо, и выловил редьку или брюкву - Трей не слишком разбирался в садоводстве. Почуяв на себе взгляд, знакомец поднял глаза от работы. Трей понял, что так и держит рыбину, не зная, куда её деть.
- Дай сюда, - тихо предложил Демиан, опуская белый шар редьки-брюквы к остальным овощам.
Ребята поменялись местами. Счищать кожуру Трею худно-бедно удавалось. Он решил посмотреть, как управляется приятель, и немедленно принялся обсасывать порезанный палец.
Демиан вспорол брюхо очередной рыбине. На краю стола уже топорщились три или четыре хвоста.
- Бе, - выдавил Трей, когда из брюха выползло что-то красно-буро-серое и звучно шлёпнулось на разделочную доску.
Демиан смахнул потроха, посмотрев на Трея всё с тем же свойственным ему нечитаемым выражением.
Трей выплюнул палец и взялся за крупную свёклу. Спираль, как ни старался, у него не получалась, нож соскальзывал, и кожура рвалась.
- Ты, наверное, рыбу любишь? - брякнул, не зная, как ещё завести разговор.
При его честной натуре Трею было неловко вспоминать, как дурно он относился к Демиану ещё вчера, во время церемонии. А ведь Демиан этого не знал и сегодня ввязался в драку, и вот теперь торчит с Треем на кухне.
- Ненавижу, - последовал неожиданный ответ.
- А-а... - промычал, растерявшись, Трей.
- Ты бы тоже не любил, если бы это была твоя единственная еда на б`ольшую часть года, - просто заметил Демиан, склоняясь над очередной рыбиной.
Трей прикусил язык. Честно попытался представить себя на месте мальчишки, которому не приходилось выбирать, что он хочет увидеть нынче в своей тарелке. И увидит ли вообще хоть что-то. Трей ещё хорошо помнил вкус медовых коржиков, и манной каши на топлёном молоке, и сливок с земляникой, и рагу из кролика, и клюквенного киселя, и ещё множества вещей, которые не переводились на столе сельского старосты.
Продолжения не заладившегося разговора не последовало, и каждый вернулся к своей работе. Вскоре Дем подцепил ногой табуретку, перетащив её поближе, и по локоть запустил руку в серую воду в наполовину опустевшем ведре. Теперь плоды их трудов ложились в миску рядышком: у Демиана - ровные шары свёклы и репы, чистенькие конусы моркови. У Трея - реже и какие-то обгрызенные, ужавшиеся почти вполовину. У самого Трея уже пальцы свело с непривычки.