Под рукавами полотняной рубахи он от плеч до костяшек пальцев был обвит полосами льна. Даже на кончиках пальцев белеют тонкие чёрточки затянувшихся шрамов... сколько-то дн`евной давности. Он сжал и разжал ладони, и они подчинились приказу, хоть и запоздало и почти совсем без ощущений, точно не ему принадлежащие. Странно - да, немного, но разве это цена за то, что им удалось? А меч, перо и всё прочее... научился раз, научится снова, беда невелика.
Вот только Трей, по всему видать, рассудил иначе. И, хоть самому ему пришлось не в пример тяжелей, худшую боль ему причиняла вина.
- Это я тебя втянул. И не успел даже объяснить толком, - отчаянно повинился.
- Дурачина, - шёпотом сказал Дем, садясь рядом. Сорванный голос ещё не вернулся.
Следуя единому порыву, они обнялись, дружно охнули и почти тотчас отстранились. Обоим было больно и неловко.
У дальней стены стоял мастер Коган, верно, извещённый об учениках мэтром Грайлином. Истинный человеческий возраст, до последнего прожитого года, проступил сквозь дарованную магией молодость. Сейчас он был куда больше человеком, чем магом.
При общем молчании он быстрым шагом пересёк расстояние до учеников, тяжело опустился на койку между ними. И без слов сгрёб обоих, уткнувшись в перемешавшиеся волосы, солнечные и смоляные.
(Телларион. Зима 977)
Плотно скатанный снежок пригладил волосы на макушке и гулко впечатался в стену каменного пристроя за спиной. Пригнувшись, Демиан сгрёб пригоршню мокрого, лепкого снега и швырнул в Трея, которому пока просто до неприличия везло.
Галдящая компания будущих магов перемещалась по внутреннему дворику, притягивая взгляды работниц, то и дело выходивших выплеснуть кухонные помои или оставшуюся от мытья грязную воду. Вода парила на морозце, до земли прожигая высокие сугробы у стен пристроек; женщины улыбалась и качали головами, глядя на детские забавы выросших на их глазах мальчишек. Дышали на быстро зябнущие руки и заскакивали обратно в тепло.
Замешкавшись на мгновенье, Трей увернулся от снежка Демиана, зато схлопотал одновременно и от Керни и от Мелана. Под взрывы хохота запрыгал, пытаясь вытряхнуть попавшие за шиворот ледяные хлопья. Пока Трей выбыл из игры, остальные принялись дружно обстреливать Демиана, и он, подустав вертеться волчком, с разбегу влетел в самую гущу, сбивая с ног не успевших отскочить. Куча-мала разрасталась, как снежный ком, пока не осталось никого, кто бы сумел удержаться от падения. Несолидно вопящий и хохочущий многорукий и многоногий клубок ссыпался по покатому дворику до подножия гигантского сугроба, в который они же сами получасом раньше скидали весь снег, счищенный с дорожек. Только там живой ком распался и на минуту поутих: все уже охрипли от холода и смеха.
Над заснеженным Телларионом далеко разнёсся звук трёх размеренных ударов и последующий мелодичный перезвон. Три часа пополудни.
Все забарахтались, сопя, пихаясь и пересмеиваясь. Демиан оттолкнул чьи-то ноги в обмётанной белой коростой штанах. Рядом раздалось знакомое ворчание, и раскрасневшийся Трей, потерявший в схватке рукавицы, сумел наконец подняться и протянул другу ледяную ладонь.
- А на Шатровой площади обещались дать представление, - заявил конопатый Керни. - Что-то вовсе невероятное.
- В Нижнем городе только об этом всех разговоров, - поддакнул Мелан.
- Ага. Болтают, мол, фей привезли.
- Аж из Туманной рощи? Вот уж враки! - не поверил Трей.
- Тебе почём знать? - возразил Керни. - Не веришь, так не ходи. А мы так самолично убедимся, враки или нет. Что, если правда? Когда ещё такое увидишь?
Предложение Керни было весьма заманчиво. На Шатровую площадь и впрямь время от времени наведывались бродячие труппы со всего Предела и творили магию, отличную от той, которой учили в замке. А уж если в числе прочих артистов прибыли знакомые лишь по бабкиным сказкам обитательницы зачарованных земель, куда вход заказан любому, кроме совсем уж редких гостей... За какой надобностью хозяйки рощи впускали тех избранных в запретную обитель, бабкины сказки стыдливо умалчивали. Певуньи и танцовщицы, владеющие природной магией, феи завораживали нелюдской грацией и дивными голосами, а слухи наделяли их нечеловеческой красотой.
Вот и выдался случай проверить, много ли правды в сказках и слухах. На том и порешили. На бегу Трей дул на покрасневшие пальцы и ёжился, поводя плечами: забившийся под одежду снег растаял и стекал по горячей спине. Демиан тёр глаза; подморозило, и на длинных ресницах кружевом настывал иней. И все то и дело оскальзывались на гололедице мостовых, хохоча и хватаясь друг за дружку.