Согбенная фигура же знай себе ковыляла, не оборачиваясь, внушая подозрение, что хозяйка уж и забыла о скарбе и о забравшем его юноше, что, впрочем, неудивительно в её-то возрасте. Демиан усмехнулся несомненной ошибочности впечатления: ну в самом деле, неужто ему не под силу снести скарб дряхлой старушки! И, конечно, никакая земля не поколебалась, и шаг следовал за шагом, и шаг за шагом ноша казалась терпимей. И всё же, что за тягость нагрузила бабка в свою ветхую торбу, и какая нужда заставляет тягать на себе её, которая собственные ноги насилу волочёт?
Уж не из тех ли она фанатичных безумцев, что хлещут себя плетьми, морят голодом и бряцают цепями во славу Многоликой? Может, взяла обет таскать свою ношу по дорогам Предела, надеясь выпросить божественное дозволение добрести и до дорог Выси? Утомилась и предоставила мимохожему парню возможность приблизиться к вечной благодати... Демиан посмеялся про себя таким догадкам, следуя за предполагаемой паломницей, а та, меж тем, покинула бурлящий котёл площади да свернула в переулок, настолько узкий, что ладонями разведённых рук можно запросто коснуться противоположных стен. Там переулок сужался и сходил на нет.
- Здесь ваш дом? - спросил у старухи Демиан, хоть никаких дверей не видел.
Судя по всплескам смеха и свиста, доносившимся со стороны Шатровой площади, представление шло полным ходом. Нарлаг с ним, с представлением, но куда-то же нужно отвести старуху, которая, верно, и имени своего не помнит и плутает в подворотнях. Оставить её так - всё равно что бросить на погибель: снег валит, и подымается метель. Вскоре стемнеет, бродяжка закоченеет без приюта.
Старуха обернулась и оглядела его цепким взором, в котором не было ничего от старческого слабоумия. Всё бы ничего, да только глаза оказались невидящими, цвета зимнего неба, набухшего снегом.
Старуха жестом указала опустить короб наземь, и Демиан мимовольно удивился, когда она заговорила, будто бы и связно и звучно, да только всё равно вышла околесица. Впрочем, он, было, решил, что ни слова у неё не выведает.
- Сильный, сильный мальчик. Столько горя вынести - то не каждому по плечу.
Он улыбнулся как можно приветливей, не принимая кликушеские бредни на свой счёт.
- Что ж вы, бабушка, такую тяжесть носите? Уж не камни ли там?
Она затрясла растрёпанной головой, мелко кивая.
- Камни... Да, камни. Швырь, швырь... - Сухая рука отведена для замаха, изображая метательное движение. - Брось камень в воду - и по воде разойдутся круги. - Расплывчатая сентенция сменилась твёрдым заверением. Голова в тёмном платке по-птичьи нырнула вбок. - Всякой услуге д'олжно быть вознаграждённой.
- Ничего мне от вас не нужно. Скажите только, куда вас отвести.
Каргу развеселили его возражения.
- Я знаю дороги, которыми хожу, маг.
- Я не...
Для Демиана стало очевидно, что напрасно счёл её богомолкой: те, как одна, заученно твердят - мол, судьбы всех живущих выплетает Многоликая Хозяйка, ей одной ведомо грядущее. А эта... от балагана, что ль, отбилась? Понесёт теперь вздор: о череде побед, золоте и прекрасных девах. Словом, всё, о чём желают услышать. Фальшивым предсказательницам Демиан верил не больше, чем верным последовательницам Хозяйки.
Гадалка глумливо усмехнулась иссохшим ртом, словно послушала его мысли. Меж дряблых губ сверкнули крепкие острые зубы.
- "Не маг"? А кто же ты тогда, в прошлом и будущем?
Она придвинулась ближе и, хоть была малоросла и согбенна, взгляды их причудливо оказались на одном уровне. Оба глаза у старухи были слепы, тёмная радужка затянута опаловой пеленой, но при этом - зрячие.
- Что сказать тебе, незаконный сын венчанных родителей? - Узловатый палец ткнулся ему в лоб и в грудь. - Сирота, не знающий своего богатства, мальчишка, не ведающий своей ноши? Что осуждён будешь сомнением творить зло во благо, что в себе обретёшь худшего врага? Многие будут любить тебя, но ни одной это не сделает счастливой. А той единственной, что полюбишь сам, принесёшь много боли, и у смерти её будет твоё лицо.
Демиан смолчал. Что и говорить, не такое предсказание ожидал он услышать. А старуха легко взвалила на спину неподъёмный короб и попятилась в полутьму тупика.