И глава всей этой компашки. Один взгляд на этого уродца вызывал тошноту и страх. Его длинная тонкая шея была покрыта крупными взбухшими венами. Глаза его были белы: видимо, он ослеп в одном из своих сражений. Но это не уменьшало его опасность. С шеей жирафа, с головой крысы, клыками, созданными лишь чтоб вырывать плоть из жертв длинными, худыми, но жилистыми руками, когти которых были размерами сродни пальцам этого монстра. Передвигался он на своих ногах, которые выдерживали его тушу. Его толстое брюхо всегда было переполнено едой. На голове он имел нарост волос. Секущийся и липкий от постоянного соприкосновения с телом нарост волос. У него был отвратный шипастый горб. На этих шипах этот уродец носил младенцев, нашпигованных по одному на шип. Со временем тела этих детей начинали гнить, и этот уродец, обмазывался и покрывал всё своё тело гноем этих детей. Рост его был чуть больше обычного человека, физически он уступал всем троим, но в плане способностей он был намного сильнее. Он владел магией цепей, магией воды, и был довольно умён для монстра.
Эта уродливая компашка неделю назад заявилась в город Мали и начала его терроризировать. Они ворвались в город и сразу же истребили всех авантюристов. Разорвав всех, кто мог хоть как-то дать им отпор, они собрали всех остальных: женщин, детей, дряхлых и бессильных стариков в одном месте, и образовали своего рода пастбище. Голем создал им «загон»: круглый периметр, в котором своей смерти дожидались выжившие. Раза три в день они приходили и забирали десяток людей: парочка стариков, два младенца, а остальных уже вразброс.
Среди этих людей были бабушка со внуком и внучкой. Пожилая дряхлая женщина, что неделю назад готовилась встретить свою смерть, ибо пора, сейчас борется за жизнь, чтобы спасти внуков. Внуку было уже около пяти лет, он был невероятно труслив, а за прошедшую неделю страх лишил его дара речи. Мальчик прекратил говорить от слова совсем, будто разучился вовсе. Он всё время проводил у ног своей бабушки, не отпуская её потрепанное платье, а она отвечала ему лишь доброй улыбкой. А внучка была ещё совсем младенцем и плакала всё время.
Монстры заходили и сегодня уже три раза. В этот день они были довольно активны. Ещё не было полудня, а они уже тридцать человек забрали. Каждый раз после очередной порции людей те, кто сидел в «загоне», вынуждены были слушать предсмертные крики и дожидаться своей кончины. Были и те, кто не выдерживал этого ужаса, и пытался выбежать из загона. Этих беглецов ловил Як и пожирал прямо на глазах выживших, тем самым показывая что побег это глупость.
Раздался топот шагов. Это снова идёт Як, за новой порцией.
«Сегодня уже четвёртый раз. Который уже час? Полдень? Скольких ещё заберут сегодня?» - размышляла эта пожилая женщина.
Внучке нужно было грудное молоко, но его было негде теперь достать. Четыре дня ей везло, ведь с ними сидела беременная девушка, у которой было молоко, но вторым заходом сегодня и её забрали. Время было на исходе. Внук же уже давно не ел ничего. Монстры не сильно заботились о своём «скоте», и многие уже были на грани гибели от голода.
Но всё это монстров не волновало. В этот раз снова пришёл Як. Он отобрал новую партию. В этот раз в партию попала внучка. Як потянулся в сторону старушки.
«Что? Настала наша очередь? Неужели он хочет забрать её? Не отдам!» - решила старуха.
В её дряхлом теле проснулся один из основных инстинктов всего живого - инстинкт защиты своего потомства. Дряхлое тело пылало от жара огня, что загорелся в её глазах. Эта женщина решила сражаться до последнего. Умереть, но дать шанс прожить хотя бы на один день дольше своим внукам. Вдруг завтра придёт огромная группа авантюристов и её внуки выживут.
Як попытался взять младенца, пожилая женщина из последних сил бросилась на этого монстра.
Плюх.
Як, как и в каждый из прошлых разов, публично казнил бунтовщицу. Взмахом руки он буквально оторвал верхнюю половину дряхлого тела и откинул её на шипы «загона».
-Спаси… те детей… - были последние слова этой храброй старушки.
Но всем было плевать. Страх сковал их человечность, они и впрямь стали животными.
Як схватил младенца и заполнив все нужные ячейки повёл новую партию к своим приятелям.
В «загоне» снова стало тихо, все и дальше пеклись о своей шкуре. Маленький пятилетний мальчик оставшись, совершенно один, молча подполз к нижней части туловища, которое рухнуло на землю сразу же, и схватился за её платье. Прижавшись к её остывшим ногам мальчик плакал, но тихо, в себя. Это были его последние слёзы, последние мгновения. В итоге он умер от голода, но он до конца оставался человеком. Маленьким, слабым, но человеком.