Он прокручивал это в голове.
«Мне показалось, что в то мгновение я стал машиной. Меня просто не было. И во мне было что-то злое. Я даже почти не помню, как я подошёл к сараю и приоткрыл двери. Только обрывки памяти».
Прожив три года в пустыне, он научился различать даже самые глубинные свои настроения, ведь часто кроме него самого у него не было собеседника. Он копался в себе и путешествовал по деревням.
До сегодняшнего дня всё было по-другому: он всегда оборонялся. Даже недавно в своём доме. Даже, когда убивал вервольфа. Он чувствовал себя защитником. А теперь он пришёл куда-то и всех убил.
«Если бы я их не убил, то завтра бы эти люди разграбили деревни. Если бы ярл и командиры прислушались к моему совету, то мы могли бы вернуть хотя бы часть этих людей в русло обычной жизни. Они не виноваты в том, что с ними случилось. Но они виноваты, в том, что не дали отпор жизни. Они были слабы, и мир раздавил их! Слабость — вот их преступление! Этим, что я сделал, я спас ещё столько же людей, если ни в два раза больше. Какой ужас! — думал он. — Я никогда не испытывал угрызения совести, когда был один. Но стоило мне только стать героем, как я уже мучаюсь! Как хорошо было быть никем в маленькой квартирке и целыми днями играть в компьютер — не было никаких угрызений совести, никаких мук принятия трудных решения, никакого выбора».
Он дошёл до встретивших его радостным ржанием коней и отвязал их от дерева. Затем он повел их к ферме через заросшее поле. Над ними рассыпались по небу яркие звёзды.
«Почему я пошёл сюда? Я же знал, что мне придётся убивать людей, используя свои самые мощные заклинания. Я знал и ради их испытания пошёл сюда! Мне захотелось узнать, смогу ли я вылезти из города без охраны? Смогу ли победить страх, остаться один перед неопознанным врагом? Смогу ли победить лагерь бандитов? Смогу ехать вперёд, не боясь колдунов? Меня одолевали эти сомнения. Что я испугаюсь, что я убегу! Что я брошу всё! Что глубоко внутри я остаюсь таким же, как и раньше, просто теперь я воображаю, что я изменился. Но я же изменился? Я стал другим? Или мне это только кажется?»
Он шёл по заросшему полю, протаптывая в траве дорожку. Ферма приближалась, маня огнями вдалеке. И как хорошо было бы обмануться. Его воображение, забыв о произошедшем, уже рисовало радостные грёзы. Огоньки в доме с трупами, стали манящими и привлекающими, а внутри дома его встретит обязательно добрый волшебник, которого приютили на ночь хозяева фермы. Там он встретит тепло очага и радушные взгляды хозяев, приветствующие нового гостя. Но нет… Там больше ничего нет… Там лишь трупы.
«Почему меня всё это волнует? Эти проклятые бандиты! Ну зачем они тащились сюда, и что за король бандитов? Он появился опять. Что за дела? И почему всё это ложится на мои плечи? Эта проклятая сила не даёт мне покоя. Мне тяжело. И я не могу ничего сказать. Я не могу сказать, что испытываю хоть малейшее угрызение совести. Я не могу сказать, что когда я убивал последнего, во мне появилось что-то злое, что торжествовало и упивалось насилием, и в следующее мгновение я ощутил дикое отвращение! Кому такое может сказать герой Юхо? Все подумают, что я сошёл с ума. Почему на меня свалена такая ноша? Разве это лучше, чем сидеть в пустыне? Не знаю! Но, по крайней мере, я хоть кому-то могу помочь, — он рассмеялся. — Теперь охотнику будет что ловить».
Герой Юхо привязал лошадей у крыльца и вошёл в дом. Ульрика уже убрала тела и спокойно расположилась на скамье.
— Бандиты убежали! — бросил Эдик.
— До завтрашнего дня они вряд ли смогут кому-то об этом рассказать.
— Да.
Ёрико плакала, Эдик молчал, а Ульрика легла спать.
Когда утром он проснулся, то вышел из неудобной позы, в которой заснул, и, разминая ноги, вышел на улицу. Пришлось снять доспехи, чтобы хотя как-то от них отдохнуть.
Над ним простиралось голубое небо, на юге в дымке белели горы, луговая трава зеленела вокруг. Было жарко и природе хотелось петь. Но только не Эдику. На душе стало почему-то тошно. Сзади к нему подошла Ёрико.
— Спасибо за это! Я никогда не забуду… Но тела моих близких до сих пор гниют в мусорной яме…
Эдик развернулся.
— Ты хочешь их похоронить?
— Было бы не плохо, но я знаю, это отнимет время. Поэтому лучше сожгите их, сир, своим заклинанием.
Мусорная яма находилась недалеко от построек. И там уже валялось несколько десятков тел. Они гнили, источая жуткую вонь. И было видно что их недавно перевернули. Судя по всему, Ёрико, которая искала тела своих родственников, уже успела убедиться в их наличии там.
Эдик поджёг яму «Инферно», и Ёрико долго смотрела на пылающий огонь и плакала. В это время Ульрика подготовила коней к дороге. И люди отправились назад. На обратном пути, к счастью для Эдика, ничего не случилось.