И это было ужасно!
У Эдика полились слёзы из глаз.
На душе было такое чувство, будто его лишили его части. Сделали бесполезными калекой. Ведь он понимал, что без силы героя он никто. Он и с этой силой мог сделать не особенно многое, а без неё он вообще ничто. Он хуже бомжа, валяющегося на ступенях.
Ощущение ничтожности наполнило всё его естество. В это же мгновение он ощутил себя ужасно беззащитным, слабым, ничтожным. Как будто с него сняли броню, в которой он привык ходить много лет. Его раздели. Сделали слабым.
Он сжал кулаками песок и взревел.
— Я ничтожество! — сжал он зубы. — Почему?
В этом кличе было его обращение к миру. Почему с ним поступили так несправедливо. Ему было плевать на то, что его убили, но сила — это святое. Это то, что заставляет этот мир хоть как-то с ним считаться. Без неё он будет обычным смертным, последним из последних. Всю жизнь он будет нищенствовать и тяжело трудиться. Вот что его ждёт в мире без силы героя.
В мире…
В каком мире?
Тут то ему пришло осознание. Он то не в мире. Он в мире мёртвых. А по рассказам бабушки здесь вряд ли ему когда-либо понадобятся его сила и магия. Это его утешило, и он успокоился.
Просидев около часа на песке, он встал. Море уже смыло его одинокие следы. И теперь прибой наносил новый песок, вымывая причудливые ракушки.
«Похоже, правила опять усложнились! — подумал Эдик. — Нет силы героя, нет магии. Надо попытаться сделать хоть что-то умом. Надеюсь, что я умный».
Он побрёл дальше. А в небе над ним сорвалась звезда и полетела вниз. Он уже знал, что если такое происходит, то это значит, что в мире наверху кто-то умер, и сейчас его душа летит в мир мёртвых. Так же он знал, что у эльфов, гномов, орков и демонов индивидуальные миры мёртвых. В этом мире он не встретится с представителями другой расы. У каждой их них свой мир.
— Я побежу! — крикнул он небесам. — Я добьюсь всего! Я смогу стать героем!
«А этот мир многоплановый!» — подумал Эдик, возвращаясь домой.
Он чувствовал себя хорошо, не смотря на усталость, и теперь у него появилась цель, а значит, стало проще двигаться вперёд.
Громкие вопли огласили квартал особняков солнечным утром. Ульрика бежала по тёмному коридору особняка. К счастью, она уже была облачена в доспехи. Вылетев на передний двор с клинком наголо, она замерла. Рядом с ней стояла остолбеневшая кухарка, смотревшая на передний двор.
Ульрика замерла от ужаса.
Там порезанные на части валялись вервольфы. Их шерстяные куски заливали кровью белоснежный, только что выпавший, снег, и эти ужасные пятна плоти и крови закрывали весь двор. Чтобы узнать, сколько их было, женщина стала считать волчьи головы и насчитала не меньше десятка, пока не остановила взор на девушке в белом плаще. Она сидела на каменном вазоне, который им продал гном после ремонта в мае. Незнакомка была укутана в белоснежный плащ, и с её тонкого клинка капала алая кровь. Увидев Ульрику, она поднялась.
— Я решила помочь Эдику де Тюку спасти Юхо, — прошептала блондинка. — Сейчас уже конец марта, скоро начнётся оттепель. У нас есть несколько дней, чтобы добраться до замка на болотах и уничтожить их логово. Я помогу в этом. Но нужно поспешить.
Ульрика замерла. Она видела боковым зрением, как сзади к ней подошла ошарашенная Ёрико, опустив лук со стрелой на тетиве. Через секунду женщина уже приняла решение.
— Мы не упустим шанс, — кивнула Ульрика. — Ёрико, беги в замок и вызови сюда Тиммелина.
Рыжая сняла с тетивы стрелу и помчалась вглубь дома одеваться.
Эдик сидел на вершине холма и смотрел на тёмное море. По его мнению, прошёл уже месяц. За это время он был в деревне, танцевал на фестивале, пил там вино, мял девок в сарае и предавался другим прелестям сельской идиллии. Он расспрашивал живущих там людей, но не смог узнать ничего больше, чем то, что сказала ему бабушка. Между ними была разница лишь в том, сколько они здесь жили. Единственное, что он узнал, что был такой мужик Ифель, он поссорился с крестьянами и поносил их всех на чём свет стоит и даже бросался дерьмом, а потом он исчез. Просто когда очередным утром крестьяне проснулись, его дома больше не было, а вместо участка был пустырь.
Эдик жил, и он стал замечать, что его жизнь всё больше и больше напоминает какой-то сон. Он заметил, что разум становится всё более и более вялым, интерес ко всему пропадает, и ему хочется только есть, пить, лежать и спать и иногда ходить в деревню, чтобы там есть пить и лежать с девками на сеновале. Юхо вдруг стал ему совсем не интересен, даже он забыл про то, что когда-то жил там.