Комиссия явно растерялась, выпустила из рук контроль над положением в столице в обстановке начавшегося восстания. В городе звучали набаты и колокола. Большая часть гарнизона соблюдала нейтралитет.
«Чернь», «всяких чинов люди», «мужики» и солдаты по разным улицам из города шли и бежали по направлению к Коломенскому. Туда направилось 4–5 тысяч восставших, в том числе более 500 солдат и других ратных людей.
Пришли они в Коломенское около 9 часов утра. Царь с семейством (всего 14 человек), двор и охрана были застигнуты врасплох. Хотя в их распоряжении имелось более тысячи человек, способных оказать сопротивление, царь и бояре растерялись. Восставшие, несмотря на противодействие стрелецкой охраны, «насильством» ворвались в царский двор, ломали ворота. Царь, находившийся в церкви на обедне, выслал бояр для переговоров с повстанцами, которые требовали, чтоб он принял их «лист» и челобитную, выдал «изменников» — бояр и «велел казнить смертною казнию».
Восставшие отказались иметь дело с боярами. Когда царь вышел из церкви, его окружили возмущенные повстанцы, снова «били челом з большим невежеством и лист воровской и челобитную подносили», «непристойными криками требовали уменьшения налогов». Прокламацию и челобитную вручали царю посадский человек со Сретенки Лука Жидкий и нижегородец М. Т. Жедринский, который «говорил, чтоб царь изволил то письмо вычесть перед миром и изменников привесть перед себя, великого государя».
Восставшие, которые «начата гилем кричати великим собранием», вели себя требовательно и решительно, «с шумом», «с воплем и многим безчинием». Именно этим объясняется миролюбивый тон царя, который разговаривал с ними «тихим обычаем».
И Алексей Михайлович, и стоявшие рядом с ним бояре уговаривали восставших, призывали проявить терпение, «упрекали» за «мятежное» поведение, обещали расследовать вину «изменников», уменьшить налоги. А они «просили у него тех бояр на убиение». Близкие царя в это время, «запершися, сидели в хоромах в великом страху и в боязни» (по Г. Котошихину). Повстанцы сомневались в правдивости уверений бояр.
В ходе дальнейших разговоров их сумели убедить, и один из восставших «с царем бил по рукам». Участники движения, царисты по своим убеждениям и иллюзиям, поверили в силу этого «договора», успокоились и направились в Москву (это было между 10 и 11 часами утра).
Все то время, пока часть повстанцев шла к царской резиденции и там находилась, их собратья, оставшиеся в столице, громили дворы ненавистных лиц. Погромы начались около 8 часов утра, еще до ухода в Коломенское первой партии восставших. Разбили и разгромили двор В. Шорина, собиравшего «пятую деньгу» со всего государства, гостя С. Задорина. У домов «знатных» власти заранее поставили стражу.
Царь послал в столицу из Коломенского князя И. А. Хованского «и велел на Москве уговаривать, чтоб они (восставшие москвичи. — В. Б.) смуты не чинили и домов ничьих не грабили». Но его миссия закончилась провалом. Московские власти бездействовали. Лишь после ухода в Коломенское второй партии восставших, а их было до 5 тысяч человек, начали аресты и заперли все ворота «кругом», то есть по всему городу.
Обе партии повстанцев (одна шла из Коломенского в Москву, другая, наоборот, — из Москвы в Коломенское) встретились где-то на полпути между столицей и селом, вероятно, после 11 часов утра. Объединившись, они пошли снова к царю. Их уже было до 9-10 тысяч человек. На двор к царю они пришли опять «силно», то есть преодолевая сопротивление охраны. Вели переговоры с боярами, «сердито и невежливо» разговаривали с царем. Снова требовали бояр «для убийства». Алексей Михайлович «отговаривался» тем, что будто бы едет в Москву для розыска.
Восставшие угрожали царю: «Будет добром нам тех бояр не отдашь, и мы у тебя учнем имать сами по своему обычаю!»
Поп Иван из Гончарной слободы кричал повстанцам:
«Тепере и пора! Не робейте!»
Восставшие вели себя еще более решительно. Солдаты «били» и «в воду вогнали» (загнали в Москву-реку) некоторых своих командиров. Другие повстанцы бегали с палками за боярином С. Л. Стрешневым, который пытался уговорить восставших, чтобы они прекратили «мятеж».