Церковники. Про них забыли. Их негромкие молитвы уже давно воспринимались как звуковой мусор. Вот почему Граф ждал до последнего. Знал про резерв. Я вовремя перевел взгляд, что заметить как священники перекрестились. Как будто свежая волна прошла по залу, смывая гниль и запах падали. Сила в ней была соразмерна нашей, каждый из этой семерки был равен ключнику. Овеществленная молитва дробила тьму, отрывала кусок за куском и измельчала в труху. От визга звенело в ушах. Изо всех щелей в нашу сторону рванула чернота. Шутки закончились.
Граф метал заклинания без остановки, словно вакуумные бомбы они откусывали кусок за куском. Кореец лепил заплатки, затыкая прорехи в защите. Остальные маги толкали силу к этим двоим. С каждым разом все меньше и меньше. Если бы не кресты, нас бы смяли в мгновение ока. Мы держались на зубовном скрежете, перемалывали врага и держались. Не дай бог, эта чертовщина вырвется в город.
- Держите ее. - Вопль Графа выдернул меня из транса. Я уже давно не воспринимал ничего вокруг, только иногда шипел мантру, заставляя себя дышать.
Тьма бежала. Одна ее часть продолжала давить на останки щита, в то время как остальная медленно втягивалась в пролом. Мы сами пробили ей путь для бегства в подвал. Крики координатора пропали втуне. Сил уже не было. Ни у кого. Даже церковники взмокли, рясы - хоть выжимай. Последние маслянистые клочки втянулись в яму.
Спокойный голос координатора прогремел в тишине здания:
- Коста. Передай вниз. Пусть пропустят. Шансов у них нет.
Глава 12
Ливиан неслась по канализации. Татуировка тянула ее вперед, не давая передохнуть. Любое промедление, даже тень мысли о непокорности тотчас наказывались. После неудачи с оборотнем, сестра заподозрила ее в мягкотелости и решила простимулировать. Близкая развязка сделала ее параноиком. В ту же ночь, густая вязь символов, украшающий шею девушки, обрела другое, более страшное значение. Рабский ошейник.
- Чокнутая тварь. - Шепнула вампирша и скривилась от боли. Шею сдавило так, что будь на ее месте простой человек - упал бы замертво. Заклинание не дремало, наказывая даже за такие мелочи. Мотнув головой, девушка рванула вперед. В ее памяти назойливо всплывали события вчерашнего дня.
Нет, Елена отдавала себе отчет - мальчик ей интересен. Но не более. Даже его боевой танец уже поблек в воспоминаниях. Не в последнюю очередь благодаря коварному украшению. Чтобы не сломаться, приходилось контролировать себя в мелочах. Слова, действия, мысли - причиной боли могло послужить что угодно.
Предательство неожиданно сильно ударило по очерствевшей, уже год как мертвой душе. Сестренка развязала в Москве настоящую бойню. И все ради власти. В безумной погоне за силой, она перешла черту. Даже немертвая не ожидала такой жестокости от той, что оставалась человеком. Идти к цели, сметая все на своем пути. Как так можно? Именно этот вопрос Лена задала сестре.
- Только так и можно. - Холодный ответ ужаснул своей логичной беспощадностью.
Глядя в ее безумные глаза, Елена в первый раз в жизни отказалась играть по ее правилам. Игра. Именно так она воспринимала реальность после обращения. Чужие смерть и страдания - только игра. Им не больно, она не умирают. Притворяются. Понарошку. Именно так на свет появилась Ливиан. К сожалению, реальность оказалась страшнее самой ужасной игры. Уничтожение миллионов жителей, даже ради такой цели - это слишком. Это не убийство, это почти геноцид.
- Мы заигрались, Эль. Так нельзя. Не надо, сестренка. Я не буду помогать тебе. - И неживой смех в ответ. Смех, пробуждающий заклинание-ошейник.
- Я знала, что ты меня предашь. У тебя нет выбора. Ты сделаешь то, что я прикажу.
- Лучше умру.
- Врешь. Ты будешь цепляться за жизнь всеми силами. Выцарапываться. Не забывай, я тебя очень хорошо знаю, Лив. Ты все сделаешь. Кроме тебя - некому. И может быть, только может быть, я тебя пощажу. За то, что ты меня почти предала.
В первый раз заклинание проявило себя именно после этих слов. Бросок вампира был быстрее мысли, но не смог опередить ошейник. Голова взорвалась болью и девушка покатилась по земле. Кожу рассекло по всему телу, заливая землю кровью.
- Гордись сестренка. Ты первая испытываешь на себе мою новую игрушку.
- Монстр. - Хрип, вспышка боли и потеря сознания.
- Кто бы говорил, Ливиан. Кто бы говорил.
Воспоминание заставило вампиршу издать низкое, протяжное шипение. Уже сутки украшение сопровождает каждую мысль, каждое действие своим хищным вниманием. Все попытки сорвать его упираются в стену боли. Поделка была в своем роде шедевром. Время от времени напоминая о своем существования короткими приступами. Словно удары кнута они подгоняли девушку.