Колёса жизни катят уже к краю.
Душе не в сладость злой парад кощунств.
Прости себя, как ты других прощаешь.
Не обещай. А если обещаешь,
То слову своему не изменяй.
Нам не узнать от жизней наших коды.
Забудь. Прими индузию природы.
И постарайся не смотреть за край.
Опрокинут старый ствол.[1]
Осень пляшет рок-н-ролл.
Шальные ветры танцуют с ней
Дождями туч, веерами ветвей.
Срываясь листья в такт кружат,
Меняет осень их наряд,
Весёлые краски норовит вплеснуть
В посмертные маски, отмирания жуть.
Зелёный, красный, жёлтый лист,
Летят к земле под бури свист.
И каждый трепещет и ещё дрожит,
Когда его ветер, вздымая, кружит.
Ветвей безлистый частокол.
Танцует осень свой рок-н-рол,
В последних танцах растворится во тьме.
А ветры умчат прислужиться зиме.
Опрокинут старый ствол.
Осень пляшет рок-н-ролл.
Шальные ветры танцуют с ней
Дождями туч, веерами ветвей.
Опрокинут старый ствол.[2]
Танцует осень рок-н-ролл.
Шальные ветры пляшут вместе с ней
Дождями туч, веерами ветвей.
Срываясь, листья вниз кружат,
Меняет осень их наряд,
Весёлых красок норовит плеснуть
В посмертные маски, ухода жуть.
Зелёный, красный, жёлтый лист.
Отрыв. Паденье. Ветра свист.
И каждый трепещет и ещё дрожит,
Когда его ветер, вздымая, кружит.
Без листьев ветки, как частокол.
Танцует осень вечный рок-н-рол,
В последних танцах растворится во тьме.
А ветры умчат прислужиться зиме.
Опрокинут старый ствол.
Танцует осень рок-н-ролл.
Шальные ветры пляшут вместе с ней
Дождями туч, веерами ветвей.
Сплетни вздувались и пенились,
Гулко сшибались валы,
Сетью интриг плелась перепись
Шёпота едкой молвы:
Сколько стоял под балконами,
И на балконе курил,
Сколько ночами бессонными
В двери призывно звонил.
Мило в глаза улыбались,
Маме сливали «секрет»,
Все друг на друга ссылались,
Мама шутила в ответ.
Ждали скандала напрасно,
Думали будет война…
Маме ж моей стало ясно:
Дочка её влюблена.
И как-то, вернувшись с больницы,
Она мне сказала с смешком:
Да хватит уже вам таиться,
Пора привести его в дом.
Давно нет соседей, и мамы,
Но часто, вечерней порой,
Мы сценки из той мелодрамы,
Тепло вспоминаем с тобой.
Я пытаюсь тебе передать плоть своих ощущений.
Но ты вечно уходишь в темы быта, готовку, планшет…
Между нами стена. На твоей стороне дождь осенний.
На моей – краски радуг и природы чудесный букет.
Мы не вместе, хоть рядом и любим друг друга без меры.
Каждый в мире своём, в окружении собственных бед.
И рождает мой мозг осознаний пространных химеры.
Но они для тебя как порожний, бессмысленный бред.
Прошлых дней острова выношу на поверхность, листая.
Ты их топишь в проблемах, что границей встают роковой.
У меня всё цветёт чудный сад ярких чувств, дозревая.
У тебя тихо осень шелестит облетевшей листвой.
Вот и кончилось всё. А недавно казалось далече.
Так хотелось тебя хоть бы взглядом коснуться слегка.
Столько лет суждено было этой нечаянной встрече,
Промелькнувшей в тени незнакомого нам городка.
Рассыпается жизнь, словно камень в кореньях растений.
И рекою забвенья уносит былого пески.
Память прочно хранит все нюансы совместных мгновений,
И везде острия одиночеств с вкрапленьем тоски.
Ни себя, ни тебя не виню. Так ложилась дорога.
Мы идём, наугад выбирая тропинки судьбы.
Вместе пройденный путь. Он вздымался порой круторого.
Износились давно вех дорожных простые столбы.
Мне, в молчанье твоём, все конечно известны ответы.
И во мне ты загадок не видишь уже ни одной.
Надо мной всё горят прежних чувств огневые отсветы.
Над тобою довлеет страх грядущего сизою мглой.
Дозрели шарики платана.
Каштаны падают с ветвей.
Листва, желта и бездыханна,
В зелёных травах меж алей.
Начало осени. Этюды.
Палитры первые мазки.
А скоро жёлтых красок груды
Заполнят парков уголки,
Раскрасят кроны в цвет шпинели.
Но ветры, оценив сей труд,
Оставят ветви, чтоб чернели,
А остальное всё сотрут.
Им ближе графика, чем масло,
Игра сияния и тьмы,
Чтоб осень сникла и погасла,
Войдя в преддверие зимы.