Так и обстояли дела вплоть до судьбоносного дня кончины Визериса в 129 году от З.Э. Его сын, Эйгон Старший, был женат на своей сестре Хелейне, и та родила близнецов Джейхейриса и Джейхейру (последняя была странным ребенком, росла медленно, никогда не плакала и не смеялась, как присуще всем детям), а в 127 году – еще одного сына, названного Мейлором. На Дрифтмарке разболелся и слег в постель Морской Змей. Визерис I, будучи уже на склоне лет, но все еще сохраняющий крепкое здоровье, в 128[23] году от З.Э. после заседания суда поранился о Железный трон. В рану проникла опасная зараза, и в итоге мейстеру Орвилю[24] (сменившему мейстера Меллоса годом ранее) пришлось отсечь королю два пальца. Но и этого было недостаточно. Закончился 128 год, и наступил 129, а его милости становилось только хуже.
На третий день третьей луны 129 года от З.Э. король со своего ложа забавлял Джейхейриса и Джейхейру рассказом о том, как их прапрадед и его королева бились за Стеной с великанами, мамонтами и одичалыми. Завершив повествование, его милость утомился и отослал внуков прочь, затем погрузился в сон и уже никогда не проснулся. Визерис I правил в течение двадцати шести лет, ставших эпохой наивысшего расцвета в истории Семи Королевств, однако она же таила в себе семена и сокрушительного падения дома Таргариенов, и гибели последних драконов.
Эйгон II
Никогда не случалось более лютой, более кровопролитной войны, чем Танец Драконов, как певцы и Манкан сочли нужным прозвать сквернейшую из войн – между братом и сестрой. Вопреки тому, что Визерис I неизменно предпочитал Рейниру, королева Алисента и Малый совет убедили принца Эйгона надеть отцовскую корону даже прежде, чем остыло тело его милости. Рейнира, принцесса Драконьего Камня, узнав о случившемся, пришла в неистовство. Тогда она находилась на Драконьем Камне в ожидании того дня, когда сможет подарить принцу Деймону третьего ребенка.
ИЗ ЗАПИСЕЙ АРХИМЕЙСТЕРА ГИЛЬДЕЙНА
На Драконьем Камне криков радости не звучало. Напротив, по чертогам и лестницам башни Морского Дракона эхом отдавались вопли. Они исходили из покоев королевы, где Рейнира Таргариен тужилась и содрогалась в родовых муках уже третий день. Дитя ожидалось не ранее следующей луны, но вести из Королевской Гавани привели принцессу в черную ярость. Сей гнев, вероятно, и вызвал роды, будто бы дитя внутри нее также было разъярено и стремилось выбраться наружу. Все время, пока длились роды, принцесса выкрикивала проклятья, призывая гнев богов на единокровных братьев и их мать-королеву; она расписывала, каким пыткам подвергнет их, прежде чем дозволит умереть. По словам Грибка, она проклинала также и ребенка внутри себя:
– Вылазь! – кричала принцесса, царапая свой вздутый живот, пока мейстер и повитуха пытались сдержать ее. – Выбирайся, чудище, выбирайся вон, вон, ВОН!
Когда дитя, наконец, появилось на свет, то действительно оказалось чудовищем: мертворожденная девочка, искривленная и неправильно сложенная, с дырой в груди на месте сердца и коротким и толстым чешуйчатым хвостом. Во всяком случае, так ее описывает Грибок. Карлик заявляет, что именно ему довелось отнести крохотное создание во двор, дабы сжечь. Умершую девочку собирались наречь Висеньей – так объявила принцесса Рейнира на следующий день, когда маковое молоко притупило остроту ее боли:
– То была моя единственная дочь, а ее убили. Они украли у меня корону и погубили дочь. И они за все ответят!
Едва поднявшись с родильного ложа, Рейнира принялась готовиться к войне. И у нее, и у Алисенты в числе сподвижников и родичей пребывали великие лорды королевства, к тому же у каждой партии были драконы. Разумеется, это вело прямиком к страшным бедствиям – в итоге именно так и вышло. В королевстве пролилось столь много крови, сколь никогда не проливалось ранее, и позже для затягивания всех ран потребовалось немало лет.