— Ррррр. — сказала медведица и прыгнула. Рывком откатившись в сторону, варах вылетел из под защиты камня и тут же получил стрелу в правое плечо. Охнув от боли, человек льва выронил топор.
Следущая стрела досталась медведице — острый каменный наконечник вонзился ей в веко. Хищница забыла про Варму, развернулась и бросилась наутек. Похоже, с нее было достаточно. Медведка припустил за подругой, призывно урча- он так ничего и не понял…
Зажимая ладонью пробитое плечо, варах сел и в упор посмотрел на приближающихся к нему чужаков. Воинов было трое — молодые, сильные парни в штанах и рубашках, с длинными, собранными в хвост макушке волосами. Окружив раненого Варму, они наставили на него копья. Один из воинов подошел совсем близко… Стремительным движением выбросив вперед левую руку, человек льва схватил его за копье и дернул, одновременно вскакивая на ноги. О, это был его любимый, неоднократно уже испытанный прием! Неосторожный воин полетел вверх тормашками, а копье временно поменяло хозяина. Через полминуты все оказалось кончено — чужие воины со стонами катались по земле, а Варму стоял над ними, все еще с копьем в руке. Из растревоженной раны на плече обильно текла кровь. Наклонившись к ближайшему воину, человек льва разорвал его рубашку и соорудил нечто вроде повязки.
— Так-то лучше. — сказал он сам себе и попробовал пошевелить правой рукой — было больно, но терпимо. Связав чужаков их же ремнями, варах без особых церемоний сцапал их дорожные мешки и присвистнул от удивления — напавшие на него оказались богачами! По крайней мере, еды у них было полно. Обрадованный Варму уселся обедать.
Чужаки потихоньку приходили в себя.
— Не трепыхайтесь! — посоветовал им варах с набитым ртом. — Все равно не развяжитесь!
И тут ему на голову словно обрушилось небо…
Варму очнулся в незнакомой темной пещере. Он лежал на боку на твердом каменном полу, со связанными за спиной руками. Ужасно болело раненое плечо, трещала голова. Едва слышно застонав, человек льва перекатился на спину.
— Очухался, наконец! — сказал чей то незнакомый голос.
Раздались быстрые, легкие шаги, и варах увидел уже знакомых «хвостатых» воинов. У одного левая рука висела на перевязи, второй заметно хромал.
Приблизившись, воины наклонились к пленнику и начали его разглядывать.
— Че пялитесь? — спросил их Варму и получил удар в ухо.
— Бить связанных нехорошо… — прохрипел он, чуть придя в себя. И получил новый удар — в живот. Было очень больно.
— Добавить? — предложил хромой. — Или хватит?
— Добавь… — попросил варах. — Люблю, когда меня бьют!
Хромой от души пнул его под ребра. Варму взвыл.
— Ему нравится! — обрадовался хромой, занося ногу для очередного удара, но воин с перевязанной рукой его остановил. — Хватит! — велел он. — Убьешь еще!
— Ладно, пусть еще поживет! — разрешил хромой.
Склонившись к пленнику, он спросил:
— Пить хочешь?
Варму хотел. Хромой дал ему несколько глотков из фляжки.
— Называй меня хозяином. — велел он.
— Обойдешься! — отрезал варах.
На этот раз его били долго, пока он не потерял сознание.
Вторично Варму очнулся уже развязанным. Он был так избит, что едва мог шевельнуться. Болело все — каждая мышца, каждая косточка…
— Охо-хо… — едва слышно прошептал варах.
Ему было худо.
Легкие шаги прошуршали по полу. С трудом повернув голову, Варму увидел юношу лет шестнадцати с неизменным хвостом на макушке. Юный воин подошел к пленнику и присел рядом на корточки. В его зеленых как у кошки глазах было любопытство.
— Ррррр. — зарычал на него Варму.
Юнец удивленно приподнял бровь.
— Живой? — спросил он.
— Нет, подох! — прохрипел варах и попытался приподняться. Тело отозвалось взрывом боли. Охнув, человек льва упал обратно и остался лежать.
Юноша фыркнул и встал.
— Для дохлого ты больно дерзкий! — заявил он, тряхнув хвостом. — Может, тебе добавить?
Варму невольно напрягся в ожидании удара, но юнец только хмыкнул.
— Боишься! — заключил он и удалился. Варах перевел дух — хоть кто-то его сегодня не бьет! Через поллучины юный воин вернулся. Швырнув на пол невыделанную шкуру зубра и скребки, он приказал:
— Хватит валяться, раб! Вставай — и за работу! И чтоб к вечеру закончил!
Варму недобро сощурился и показал зубы — он бы не притронулся к этой шкуре даже под страхом смерти!