— Муррр, — прошептал Миррик. Мара погладила его по спине и чмокнула в ушко:
— Спи давай…
— Мурррр… — повторил львинок, уплывая в сон. Ему было тепло и уютно…
Когда через пару лучин за ним пришел отец, Миррик уже крепко спал. Мрах поглядел на сына и только покачал головой.
— Накормила? — спросил он у Мары. Женщина развела руками.
Мрах фыркнул.
— Не ругай его. — попросила Мара. — Обещаешь?
Мрах снова фыркнул.
— А за что? — спросил он. — У тебя его нет, и вообще я его не видел… Ведь так?
— Так. — поддержала Мара. — Передай Хеле, что ко мне он не заходил.
— Договорились. — кивнул львин. — Проснется — домой пришлешь… И меня здесь не было!
— Ладно. — кивнула все понимающая женщина. — Пороть неохота, да?
Мрах поглядел на сладко посапывающего под одеялом сына и вздохнул:
— Жалко. Малой ж совсем…
— Ну, не такой и малой! — не согласилась Мара. — Сколько ему уже? Семь?
— Семь.
— Не пори, — разрешила женщина. — Пусть растет неслухом!
Мрах еще раз поглядел на сына, махнул рукой и ушел. Он решил не наказывать мальчика.
Сытый Миррик спокойно спал. Ему снился целый горшок запретной синей краски.
Ирме и Лику совсем недавно исполнилось шесть. Они были двойняшками, но Ирма родилась раньше на целых десять минут. Невзирая на более чем юный возраст, дети отличались редкой самостоятельностью.
Сегодня мама Хеля поручила им мытье посуды. Двойняшки ненавидели грязную посуду лютой ненавистью, и посуда отвечала им взаимностью. Но с мамой не спорят…
Собрав жирные, пахнущие рыбой тарелки, львинята вынесли их во двор. Тарелок было много. Лик притащил два ведра воды, и дети принялись за работу. Высунув от усердия язычки, они драили посуду смесью золы и песка. Первые тарелки дались легко, но вскоре оба притомились и соскучились.
Ирма взяла очередную грязную миску, густо обмазала ее жидкой золой и пальчиком нарисовала обрамленную подобием гривы рожицу.
— Смотри! — сказала она брату. — Это папа!
— Не похож… — фыркнул Лик. — Папа красивее!
Львинька стерла забракованную рожицу и нарисовала другую.
— Угадай кто! — попросила она.
— Ты! — заявил мальчик.
— Правильно! — обрадовалась Ирма.
Лик пририсовал «сестренке» рожки и захихикал.
— Ты окозела! — сообщил он.
Львинька возмущенно мявкнула и кинула в брата комком грязи.
— Сам ты окозел! — заявила она. — А я — орогела!
Лик прыснул.
— Нету такого слова! — мявкнул он. — У кого хош спроси!
Ирма пожала плечиками.
— Окозела — тоже нету! — отрезала она.
— Есть!
— Нету!
— Нет есть!
— А я говорю — нету!
— Есть! Есть! Есть!
— Ты дура!
— Сам такой!
— Я тебя побью!
— Все равно дура!
Оскорбленная Ирма швырнула недомытую тарелку под ноги, с шипением прыгнула на брата и принялась его лупить.
— Мяу! — верещал Лик, отбиваясь от разозлившейся сестры. — Мяяяя-уууу!
— Кто дура?!! — вопила львинька, нанося удар за ударом. — Кто?!!
— Ты!!! — не сдавался Лик. — Ты — дура!
Ирма повалила брата на песок и от души тяпнула за ухо. Лик дернул сестру за хвост. Ирма заверещала.
— Получай! — крикнул львинок, тыкая девочку носом в землю. Львинька отчаянно вырывалась.
Мрах стоял и смотрел на сцепившихся детей. В конце концов ему надоело.
— Прекратить! — рявкнул он. — Немедленно!
Лик отпустил сестру и поспешно вскочил на ноги. Плачущая Ирма осталась лежать.
— Она первая начала! — мявкнул львинок. — Честное слово!
— Верю. — кивнул Мрах. — И что?
— Папочка! — ревела девочка. — У меня хвостик болит!
Львин вздохнул и ухватил обоих детей за уши.
— Почему посуда до сих пор грязная? — спросил он строго.
— Папа! — в один голос заверещали львинята. — Пусти ушки! Мы больше не будем!
Мрах не поверил.
— Даю две лучины! — рявкнул он. — Тарелки в руки! Быстро!
Двойняшки, плача, начали собирать разбросанную по песку посуду. Одна тарелка оказалась разбитой.
— Выпорю! — пригрозил львин.
— Папа… — всхлипнула Ирма. — Папочка, не надо!
— Надо! — рыкнул Мрах. Он был зол.
На шум из дома выглянула Хеля.
Зареванные львинята немедленно побросали посуду и кинулись к матери.
— Мамочка! — запищали они хором. — Нам папа ушки надрал!
Львия обняла детей и вопросительно воззрилась на мужа. Мрах развел руками.
— Они подрались. — обьяснил он. — И тарелку разбили!
Но Хеля не пожелала слушать и увела плачущих львинят в дом.