Наскоро перекусив моллюсками, девочка загнала поглубже готовые пролиться слезы и побрела по направлению к родному поселку. Она понимала — чем быстрее доберется до своих, тем больше шансов освободить Мирши и Миррика.
Шера шла и шла, останавливаясь лишь на поиски пищи. На второй день пути на нее напала стая диких собак, покусала и загнала на дерево — львиньке пришлось провести средь ветвей несколько томительных часов. В конце-концов собаки убрались в степь, и Шера пошла дальше. Раны от собачьих зубов воспалились и болели, девочку шатало от слабости, но она не сдавалась. К вечеру третьего дня из-за поворота реки показались знакомые лодки.
Львинька бросилась к воде и закричала.
Через поллучины Шера уже обнимала приемного отца.
— Доча… — шептал Мрах, покрывая поцелуями ее заплаканное грязное личико. — Доча моя… Нашлась… Живая…
По его щекам катились слезы радости.
Глава 8. По следам дикарей. Грибной психоз
Лодки пришлось бросить — следы дикарей уводили через степь в лес. Отряд из тридцати людей и львинов устремился в погоню. Мрах шел впереди на правах вождя, рядом с ним шагал рыжеволосый Миха. Шера, завернутая в отцовскую куртку, ехала на плечах у молодого темношерстного львина. Парня звали Маваши и он был младшим братом ее умершей матери. Львинька очень любила своего дядю и называла его детским именем Мяви. Маваши не возражал.
Друзья темношерстного — восемнадцатилетний львинен Рэш и его невеста — красавица Вави, развлекали девочку, как умели.
— Вот так они и поплыли… — закончила Вави, помахивая луком.
Шера глядела на львиню во все глаза.
— Вода же ледяная… — робко возразила она.
Вави фыркнула и закинула лук на плечо.
— Жить захочешь — не замерзнешь! — рассмеялся Мяви.
— Точно! — поддержал Рэш, поправляя лежащую в перевязи раненую руку.
Но Шера все равно сомневалась.
— Да на себя посмотри. — предложил девочке Рэш. — Покусаная вся — до сих пор на ногах не стоишь, а целые сутки шла — потому что жить хотела! Верно, ребята?
Здоровенные «ребята» подтвердили.
— Видала? — хмыкнул Мяви.
— Видала… — вздохнула девочка. — Сговорились вы…
Львинены дружно захохотали. Шера надулась.
— Хочу к Мраху! — запищала она. — Вы дразнитесь!
— А я не хочу. — ответил Мрах. — Надоело тебя таскать.
— Папка! — заныла львинька. — Ну пожалуйста!
Львин сдался и усадил девочку на спину. Шера была довольна.
— Только чур не прыгать! — велел Мрах приемной дочери. — Ты костлявая!
Шера немедленно запрыгала.
— Ссажу! — пригрозил львин.
— Мя-мя! — передразнила девочка и покрепче обняла его за шею. Мрах потрепал ее по боку и улыбнулся.
— Егоза, угомонись! — попросил он. — Что за девка такая! Куда ни ткнешь — везде твердо! Кормят тебя, кормят…
— Значит, плохо кормят! — встрял Мяви. — Дите, ты есть хочешь?
Шера хотела. Львин наделил ее куском копченой рыбы.
— Спасибо! — обрадовалась девочка и немедленно впилась в рыбу зубками.
— Ням-ням! — сообщила она, довольно улыбаясь. — Вкусно!
— Я тоже хочу ням-ням. — объявил Мрах. — Поделишься?
Шера отломила кусочек рыбы и ловко засунула отцу в рот.
— И вправду вкусно! — похвалил, прожевав, Мрах. — Только мало…
Львинька поняла намек и наделила отца еще кусочком.
— Кушай, папочка Мрашик! — приговаривала она при этом. — Чтобы были силы меня таскать!
«Папочка Мрашик» чуть не подавился — ему почему-то стало очень весело.
— Добрая ты моя… — фыркнул он, сдерживая смех. — Заботливая…
— Хорошая жена вырастет! — поддержал Мяви. — И накормит, и напоит — только на руках почаще носи!
Мрах все-таки расхохотался. Миха — тоже.
— Все женщины одинаковые… Наездницы! — сообщил он. — Мяви, послушай семейных, не женись!
Маваши молча обнял Вави и чмокнул в ушко. Львиня довольно муркнула.
— Если начнет наглеть, разведусь! — пообещал Мяви.