– Охренеть… – содрогнувшись, вымолвил Ваня, смотря на лежащее перед нами колесо обозрения.
Помнится, я уже видел нечто подобное. Собственно, как и Антон – перевёрнутый поезд. Однако… он ни в какое сравнение не шёл с этим исполином.
Оно лежало на небольшой возвышенности, ввиду чего создавалось впечатление, будто вот-вот оно проскользит вниз, на нас.
Колесо было красного цвета. Полностью его видно не было: скрывал туман. Но и того, что было открыто взору, было достаточно. Вроде его высота равнялась пятидесяти четырём метрам… или больше. Я как раз узнавал у знакомого, когда в Минске жил: хотел прокатиться, но так и не сумел.
Гуляющий ветер расшатывал не надёжные балки, скрипя и кряхтя ими, создавая таким образом некому не понятную, зловещую музыку , исполняемую на огромном, и от того страшном инструменте.
– А я ведь когда катался на нём, – как-то грустно вспомнил Боря.
– А я не на чём не катался, – жёстко ответил Антон, с печалью смотря на придавленные колесом аттракционы.
Почему-то, смотря на них, на душе становилось тяжело. Сразу же представлялись дети, катающиеся в кружащихся разноцветных корзинах, и их смех… Который уже никогда не будет таким же искренним, как в те времена.
– Пойдёмте.. налюбовались, – продолжил спустя недолгую фразу охотник, повернувшись к уже видной арке выхода.
Я в это время поглядел назад, на реку, к которой вёл неровный шлейф взрытой земли, проведённый чем-то отлетевшим от поваленного исполина… Вспомнив туристический катер и то, что упиралось в его дно, я почему-то сразу догадался. Ну да, кабинка могла опрокинуть секцию бетонного забора в воду.. и пойти следом. Интересно, а в ней тогда были люди. Не знаю, проходя мост, я не заметил.. хотя я и не всматривался. Может и были, но тогда это ужасная смерть…
От всех этих мыслей я избавился только когда мы уже в плотную приблизились к высокой, чуть разрушенной арке, служащей выходом из парка. “Чуть” – потому как кроме отсутствующего верхнего правого угла, я ничего не обнаружил. Ну, разве что всё время сыплющийся сверху бетон… Недолго ей осталось, как и всем нам.
Кончено, отсюда не было видно главной площади, но уже вид не радовал. Хоть такой же сейчас встречался повсеместно. Множество магазинов и кафе, расположенных у парка Горького, сейчас смотрели на всё пустыми глазницами окон, сквозь которые внутрь то и дело наметало завывающим ветром разношёрстный мусор. Погнутые столбы, треснутое дорожное полотно и тому подобное – в общем, не редкость.
Куски обшивки зданий до сих валились с фасада, как и оставшиеся части стёкол, не выдерживающие под напором погоды.
Вместе с впивающимися в мозги непонятными всхлипами и откликами всё вокруг слаживалось в неприятнейшую картину, но надо было двигаться дальше, что мы и делали, попутно осматриваясь вокруг.
Пройдя по засорённой всяческим гниющим хламом пешеходной дороге вверх, мы наконец увидели то, к чему стремились: памятник Минск – город-герой.
И сразу же он меня взволновал. Он стоял на небольшом бетонном островке посреди перекрёстка, усеянного ржавеющими остовами автомобилей. Мы стояли довольно далеко, так что пришлось пройти ещё немного, чтобы разглядеть всё полностью. И когда это в итоге удалось, я забеспокоился ещё больше.
Нет, он не был разрушен, как раз наоборот: обелиск был полностью цел, что меня и привело в небольшой шок. Ни единого более-менее приличного скола, совсем. Но это было ещё не всё. Мы не шли именно к памятнику, мы шли к уже видимому проходу между домами, стоящими за ним. Однако чем ближе мы приближались к нашей основной цели, тем лучше нам открывался вид на обелиск. И вот что мы увидели, из-за этого и остановились, потому как не поверили: у подножия монумента горел Вечный огонь.
От этого и вовсе стало страшно, я в ужасе посмотрел на Антона. Тот отреагировал нервным смешком. Парни просто стояли в остолбенении, думаю, им тоже должно быть понятно, что, не смотря на название данной почести павшим в Великой Отечественной войне, там всё равно должен был кончиться подпитывающий памятник бензин, причём давно… Но почему-то он этого не сделал.
– Хе, память не угасает, – с небольшой боязнью в голосе попробовал пошутить Антон.
Он никогда так не делал, а тут… Ему тоже было страшно.
– Лучше пойдём быстрее, – предложил я.
– Ага, – согласился нервно вцепившийся в автомат Боря.
Ясное дело, старший брат спорить не стал, ввиду чего мы незамедлительно и пошли дальше, сопровождаемые взглядами пустых оконных проёмов и подгоняемые переносящим по пустым улицам пески прошедших Бурь ветром.