Всё-таки в его словах был смысл и я, то ли согласно, то ли снисходительно качнув плечами, посмотрел назад, притом сказав:
– Может быть.. и что, они только светятся?
– Ха-а, вот именно, что нет. Тот, кто их увидит, и под ихний свет попадёт – исчезнет… По крайней мере так говорят.
На этот раз я обернулся на него и с непонимающим выражением лица спросил:
– То есть?
– Ну, мол, вот стоит один мужик, рядом с ним второй. Один увидел, и второй тоже. Один обернулся на подошедшего второго, а того уже рядом нет, хотя секунду назад – был… Как-то так, я понял.
Из разговора с Борисом мне стола ясно, что он тоже мало что знал. Да, наверняка там байки мастера рассказывали куда лучше… Хотя, может и не байки всё это, а правда, чистая. Кто знает. По крайней мере, проверять доставерность сказанного мне на себе совершенно не хотелось. Но итог я подвёл:
– Хм, ничего себе.. ну, почему бы инет. А ты сам в это веришь?
Парень задумался. С его глазах плавала дочерна насыщенная грусть, а сам взгляд был какой-то потерянный и.. и.. я даже не знаю… Ну, какой ещё может быть взгляд у несовершеннолетнего парня, который только что пережил подобное? Я такого раньше не видел.. и вам не советую.
– Я теперь даже не знаю, чему верить, – выдохнув и подняв к закрытым навеки небесам немного прыщавое лицо, сокрушённо ответил мой собеседник.
Вдруг Антон резко остановился, такого я не ожидал поэтому чуть не налетел на Ивана, который, с некой злобой посмотрев на охотника, внезапно застывшего с взглядом, направленным на стоявший справа от дороги неплохо сохранившийся дом у начала здорового моста, на который мы заходили, и вытянутой прямо и вбок рукой, воскликнул:
– Эй! Ты че… – но договорить он не успел.
Листоман, мигом повернувшись, с пылающими глазами уставился на того быстро-быстро прилаживая палец к губам и шипя. Это явно обозначало рекомендацию “замолчать”.
Затем напарник взглянул на меня и глазами посоветовал посмотреть на строение, а точнее, на его крышу. Это я, не без опаски, и сделал. Увиденное повергло меня в шок: по всему периметру макушки здания сидели, не шевелясь, пассажиры, в Минске называемые гаргулиями…
Я обернулся обратно на Антона, который, в свою очередь, увидев в моих глазах понимание, посмотрев на всех сначала показал рукой говорящего человека, – сводя и разводя четыре пальца с большим, – затем провёл ладонью по горлу. Намёк был ясен.
Только узрев в глазах и подростков принятие факта, он, развернувшись, медленно пошёл вперёд, махнув нам рукой. Все, подобно охотнику, медленно двинулись.
Откуда-то спереди шёл мерный, тихий, скрытый и приглушённый туманом скрежет некой металлической конструкции. Насколько я помнил этот мост, тут не было никаких сооружений из металла… Так откуда? На этот счёт у меня мыслей не было.
Я, будучи на пределе эмоциональных возможностей ещё с начала нашего пути, всё время нервно посматривал, оборачиваясь, на крышу уже пройденного здания, ещё не ушедшего полностью в скопление островков молочного цвета. Пока бестии не двигались.. но пока и повода не было.
Лишь бы никто не сорвался.
Только я подумал об этом и отвернулся обратно на дорогу, как увидел на пути полуразложившийся труп человека, окруженный ореолом засохшей крови. Это был мужчина. На нём красовался порванный во многих местах бронежилет, а его автомат, как я мог видеть, лежал в пяти метрах от мертвеца.
Скорее всего это и был один из прошлых отрядом. О причине его смерти красноречиво отвечали будто бы прожжённые участки вроде бы не рушимых костей.
Я, заметив, что мёртвый приковал к себе внимание и Бориса, лишь вновь оглянулся на назад.
Теперь, почему не возвращался никто до нас, было известно… А вот вернёмся ли мы, было пока не известно.
Переведя взгляд опять до пролегающий перед нами путь, я лицезрел перед собой глаза младшего из братьев, источаемые испугом и волнением.. а также вопросом. Вопрос был абсолютно прост, но ответ на него был невероятно сложен. Ведь я тоже хотел его знать: “Выберемся мы живыми?”. Ища успокоения, я медленно кивнул медленно, в полуприсяде, шедшему впереди парню. Ему, видимо, это хоть как-то помогло, ибо Боря, скосив чуть менее обеспокоенный взгляд на асфальт, отвернулся.
Мне же теперь оставалось только заставить самого себя поверить в то, что я сам “сказал”… А это было нелегко.
Ощутимо потяжелевший рюкзак, с напичканной внутрь поклажей, сильно давил на плечи. Идти было и так неудобно и сложно, а тут ещё и это… Совсем нехорошо. Почему при данной мысли нервы как-то сразу взбунтовались, медленно приступая бить тревогу и выводя тем самым организм из себя.