Оруэлл все еще пишет свой пророческий «1984», а идеи борьбы Океании против Евразии снова на повестке дня. В академических работах. Николас Спайкмен подхватывает идеи Маккиндера о «блокаде Евразии» и вводит понятие Rimland («Дуговая земля»). Вроде бы похоже на «Внутренний полумесяц» Маккиндера, но идея у Спайкмена совершенно иная. Против Севера Евразии надо использовать нищий Юг.
Блокады Евразии недостаточно! Океания должна наступать, Океания должна активно выдавливать Евразию повсюду на мегаконтиненте:
«Who controls the Rimland rules Eurasia.
Who rules Eurasia controls the destinies of the world».
«Тот, кто управляет Периферией, тот владеет Евразией.
Тот, кто управляет Евразией, тот владеет судьбами мира».
Работа Николаса Спайкмена – это руководство к действию. Спайкмен спорит и с Маккиндером, и с другим видным теоретиком геополитики, Альфредом Мэхеном, идеями которого фактически руководствовалась Америка весь XIX век и всю первую половину XX века.
Это – концепция изоляционизма и морской силы. Как и Маккиндер, Мэхен предлагает де-факто блокировать Евразию, но только иначе, «морской силой». Как и идеи Маккиндера, идеи Мэхена – отражение реальной политики США по отношению к миру за предыдущий период, со всеми ее неудачами и успехами. Опять-таки – это «систематизированный опыт, нашедший отражение в научных выводах».
Политика американского изоляционизма базируется на том, что Внешний полумесяц менее вовлечен во взаимодействие с Евразией. На коротком забеге он может чувствовать себя самодостаточным и независимым. Однако сила мегаконтинента все равно давит на весь мир, просто Внутренний полумесяц, за который говорил и думал Маккиндер, чувствует эту силу более зримо и весомо, чем Внешний, идеологом которого выступал Мэхен.
Американская политика изоляционизма, начавшаяся с «Доктрины Монро» в 1823 году, испытывает первый удар во время войн начала XX века. Америка отстает, ей приходится прыгать на подножку «уходящего поезда» мировой истории, сначала унасекомив своих компрадоров во время Гражданской войны, а потом, по сути дела, волевым решением элит, развязав сначала Американо-испанскую войну, а потом и приняв участие в последних сражениях Первой мировой.
Изоляционисты побеждают на краткий миг снова, после Первой мировой. «Мир для нашего поколения» в Европе, Вашингтонские соглашения об ограничении морских вооружений для США.
Все закончилось Перл-Харбором. Уже в 1942 году стало ясно: политики изоляционизма и доктрины Мэхена недостаточно, для того чтобы обеспечить гегемонию над миром. Необходимо было новое оружие. Этим оружием стала концепция «Дуговой земли» Спайкмена.
Вот мир в 1953 году:
Как ни крути – пик могущества Евразии. Блокада Евразии совершенно невозможна, «Дуговая земля» вся зияет прорехами, но принципиально все еще сдерживает натиск Евразии.
«Непотопляемые авианосцы» Японии, Турции и арабского мира заперли натиск объединенной Евразии на юг и на восток, Европа блокирует выход на запад. Внешний полумесяц всячески поддерживает «Дуговую землю» – это его передовой отряд в нападении на Евразию и Остазию, это бесконечная концентрация усилий мегаконтинента на «кольце огня» по его южному периметру.
Похоже на день сегодняшний, неправда ли? Мир Спайкмена, мир Маккиндера, наш мир.
И вот последний акт драмы – мир цивилизаций Хантингтона. Тот самый «конец истории», который проповедовал Фукуяма. Конец истории на пепле разрушенного СССР. И опять-таки история повторяется – сначала Дизраэли, потом Маккиндер, сначала Рузвельт потом Спайкмен, сначала Никсон с его поездкой в Китай и Рейган с его «Империей Зла», а затем демонстрация миру идей, разрушивших согласие в Евразии Хантингтоном.
Можете заметить, как любовно отделена в отдельную «цивилизацию» Япония (идейно и культурно очень схожая с Китаем) – «непотопляемый авианосец» Внешнего полумесяца на Дальнем Востоке, как вычленена отдельно Турция – как важнейший элемент «Дуговой земли», призванный закрыть выход Евразии к южному морю.
Но основное, конечно, в идеях Хантингтона – разделение единого пространства Евразии на отдельные, слабо связанные между собой «цивилизации». «Пусть расцветают сто цветов». Пусть Китай боится России, а Россия опасается Китая.