– Государыня, – обратился с порога Шереметьев. – Ты позволишь с тобой с глазу на глаз поговорить?
– Государыня? – удивилась женщина.
– Твой супруг принял титул Императора Восточной Римской Империи.
– Ох… – только и выдохнула она. Какие-то слухи до нее доходили. Но на фоне досужей болтовни это казалось весьма глупым и странным. Мало ли что болтали? Оказалось – нет, не болтали. Действительно принял.
Вся мануфактура замерла. Даже механические прялки замерли, ибо подмастерья «зависли», не желая пропустить ни слова.
– За работу! – грозно рявкнула Марфа. И, уже обращаясь к Шереметьеву, скомандовала: – Пошли. – Направившись при этом в помещение управляющего. Относительно небольшую комнату, теплую и хорошо освещенную тройкой больших светильников.
Зашла.
И рухнула на небольшой диванчик, который стоял там для отдыха управляющего. Тот ведь регулярно засиживался допоздна, а иногда и заночевать мог из-за дел разных и насущных. Вот и соорудили такой ему подарочек. За рвение.
Шереметьев зашел следом и прикрыл дверь.
– Скажи мне, что это дурная шутка… – тихо произнесла Марфа.
– Увы, не могу, – развел тот руками. – Он просил передать письмо тебе. – добавил Шереметьев, протягивая кожаный тубус. – Вскрыть?
– Да, – глухо и как-то отрешенно ответила женщина.
Мужчина сноровисто сломал печать. Открыл крышку. Извлек свиток и протянул женщине. Со всем уважением, кстати. Он и раньше с ней вел себя, не позволяя никаких лишних вольностей, теперь же и подавно – как на камерном приеме у Царя.
Марфа сломала печать на свитке. Развернула письмо. И вчиталась:
«Душа моя рвется к вам, ненаглядная Марфа Петровна, как журавль в небо. Однако случилась у нас небольшая заминка…» – начинал свое послание Андрей, словами Сухова из «Белого солнца пустыни». Только имя сменив.
И далее он давал краткую сводку. Причем писал не на местном варианте русского языка, а на привычном для XXI века. Даже в графике той. Да еще и с массой сленговых слов, символических оборотов и прочих приемов, дабы случайный читатель не сумел разобраться в написанном.
Письмо вышло у Андрея емким, циничным и в известной степени едким. Но Марфа чем дальше его читала, тем больше улыбалась. Соскучилась она уже по мужу. Соскучилась…
– На словах он что-то просил передать? – отложив письмо спросила она.
– Перед отъездом мы долго беседовали. Без лишних ушей. Он расспрашивал о тебе, о детях, о делах. Много и детально.
– О детях?
– Да. Ему было интересно буквально все.
– Хм. И что он намерен делать?
– Не могу знать. Твой муж отказался от предложения Царя нашего. Но оно иначе и не могло выйти. С какой стати Император Царю станет прислуживать? Опоздали мы. Промедлили.
– Ты ведь не просто письмо мне завез лично. Мог бы и так передать. Говори.
– Не просто завез. – кивнул Шереметьев. – С Андреем Прохоровичем мы сговорились о том, что обручении дочери вашей и царева сына.
– Ты смерти ей хочешь?! – встав с диванчика выкрикнула Марфа.
Шереметьев отшатнулся.
Взгляд женщины в какие-то мгновения приобрел весьма бешеный характер, а в ее руке появился маленький пистолет. Колесцовый. Так-то шалость. Но на столь небольшой дистанции – угроза великая. Во всяком случае – дырку точно «прокрутит».
Эти маленькие пистолеты с колесцовым замком Андрею специальной партией изготовили где-то в Германии. И Марфа с тех пор довольно много и регулярно упражнялась в их использовании.
– Марфа Петровна… – тихо произнес Шереметьев отступив назад и примирительно подняв руки. – Царь наш предложил этот союз, и муж твой его одобрил.
Она с минуту смотрела на него немигающим взглядом. Потом убрала пистолет, спрятав его где-то в складках одежды. И упав обратно на диван, отрешенно уставилась в стену.
– Твоей дочери при дворе ничего не угрожает.
– Вот только не ври! Не ври! – фыркнула раздраженно она. – Ей ничего не угрожает… Конечно! Как и первому ребенку Царя. Как и ему самому, которого травили самым бессовестным образом. Как и его матери. Как и его отцу. А моя малышка совсем мала. Я не хочу отдавать ее в столь юном возрасте на верную смерть.
– Никто не говорит, что она должна переехать в Москву немедленно.
– А когда?
– Когда возраст, подходящий будет. Это ведь не венчание, а обручение. Желательно бы тебе явиться в Москву по хорошей погоде и все уладить. Лучше с малышкой. Но ежели ты опасаешься за ее здоровье в силу малолетства, то не беда. Твой муж предложил оформить обручение через заключения договора между правящими домами.