Каждый день Алли отправлялась в Междумир и искала там следы пребывания Ника, Мэри и даже Милоса с его когортами — потому что если Кошмары не отправили их всех в центр земли, значит, от них можно ожидать ещё целого воза неприятностей. Но с каждым днём Алли проводила в этих поисках всё меньше и меньше времени. Чем больше она занималась скинджекингом, тем больше её влёк к себе мир жизни, а мир смерти терял в её глазах свою важность.
Даже наблюдение за самыми обычными, будничными делами Миранды затягивало Алли с головой. Жизнь её хозяйки проходила в череде мелких, смешных драм. Всё равно что смотреть мыльную оперу — идиотскую, но абсолютно засасывающую. Как, например, тогда, когда бойфренд Миранды, в общем, не лишённый совести, но уж слишком переполненный гормонами парень, признался, что поцеловал как-то на вечеринке одну из её подруг, и слёзно умолял простить его. По всей видимости, такое случалось не впервые. Что ж, её хозяйка, может, и была склонна бесконечно прощать, но Алли была не из того теста. Спасти Миранду от самой Миранды — это было самое меньшее, что она могла сделать для неё в уплату за аренду её тела. Алли вселилась в Миранду, уведомила парня, что тому необходимо перестать идти на поводу у своих... этих самых, и порвала с ним. После этого Алли скинджекила Миранду в школе и принялась от её имени флиртовать с парнем, которого уже давно заприметила и который казался куда более достойным её хозяйки. Новый парень пригласил Миранду на свидание, и из них получилась пара просто на загляденье. Вот так. Алли чувствовала себя доброй феей.
После всех злоключений наша героиня погружалась в обыденную жизнь, словно в ванну с тёплой водой — чудесно, успокаивающе, сплошное удовольствие... Ей хотелось позабыть об ответственности, налагаемой даром скинджекинга, забыть обо всём том, что заботило её в Междумире. Милос говорил, что скинджекер не может не заниматься скинджекингом, что это его природа, что в этом есть особая радость. Алли не могла отрицать, что он прав — это действительно было прекрасно. Она чувствовала себя наделённой огромной властью: она не только могла стать кем угодно, но и была в состоянии изменять судьбы людей, — стоило лишь вселиться в подходящего человека в подходящее время. Алли раздумывала, а не это ли является истинным предназначением скинджекинга? Кто знает — вдруг мир наполнен дýхами, подобными ей самой; они подстраивают тонкий душевных механизм живых, указывая им верный путь в жизни и исправляя всё то, что сломалось.
...А ломалось в последние дни многое. Достаточно только посмотреть новости. Один Сан-Антонио чего стоил: авария на федеральной автомагистрали, где столкнулись двадцать машин, грандиозный пожар в школе, и ещё с десяток всяческих катастроф и несчастий. Алли не могла предотвратить все эти страшные события, но она могла облегчить боль страдающего мира.
На следующий день после пожара в Бенсон-хай-скул Алли ходила по домам, где жили погибшие школьники, и проникала в сознание их скорбящих родителей. Она не усыпляла их. Вместо этого она громко и ясно говорила в их умах — говорила от имени ангела, рассказывая, что их дочь или сын ушли в прекрасный добрый свет. Люди слушали её голос и утешались.
Милос, обучивший её этому фокусу, называл его «напутствием», потому что так он обращался к смертельно больным пациентам, которым предстояло вскоре отправиться туда, куда уходят все. Больные выслушивали его и больше не боялись. Милос занимался напутствием лишь напоказ и — в этом Алли была уверена — крайне редко. Ещё он научил её действу, которое называл «восстановлением справедливости». Оно было куда более агрессивно и состояло в том, чтобы войти в сознание подозреваемого в преступлении и узнать, виновен он или нет. Алли не нравилось заниматься этим — по её мнению, слишком глубокое вмешательство в умы других людей нарушало права личности. И всё же один случай не шёл у неё из головы, как она ни старалась: дело юноши, которого обвинили в поджоге школы.
Его звали Сет Злóумм — имечко, согласитесь, весьма неудачное при сложившихся обстоятельствах. Сет, шестнадцатилетний подросток, бросивший школу, работал на бензоколонке неподалёку от Бенсон-хай. На фото, сделанном в полиции, парня можно было видеть во всей красе: с пирсингом в бровях, носу и губе. К тому же руки его от плеч до кистей покрывали наколки с весьма мрачным содержанием. Алли видела его фото в газетах и по телевизору. Парню прилепили кличку «Бенсонова Горелка»[29], и как он ни настаивал, что невиновен, доказательства говорили обратное. Ходили слухи, что его собираются судить как совершеннолетнего.
29
Бунзенова (бунзеновская) горелка — газовая горелка, широко применяемая в химических лабораториях. Даёт очень высокую температуру пламени.