Кастор, конечно, сообщил бы на допросе все, что знал об иммерах. Но его товарищи, получив известие об этом, могли бы покончить с собой или стать дневальными, как не принадлежащая к иммерам Даблдэй. Со временем их бы выследили, но к этому сроку они, возможно, набрались бы решимости принять яд, который носили на себе. Или сделать то, что уже делали некоторые подпольщики и что следовало бы сделать Даблдэй — произнести кодовую фразу и тем взорвать мини-бомбу, вживленную в тело.
— Трусиха она, вот что! — сказала блондинка.
— Кто? — спросил Тощий.
— Даблдэй, конечно. Она должна была покончить с собой!
— Как и мы в случае чего, — сказал Дунский.
— Надеюсь, никто из нас не окажется таким, как Даблдэй!
— А я надеюсь, что нам не придется проверять это на деле, — сказала брюнетка.
Дунский не знал, хватило бы у него духу или нет. Джефф Кэрд сделал бы это. Возможно, и Тингл тоже. А вот Дунский? Или завтрашний Вайатт Репп? Этот, возможно, нашел бы извращенное наслаждение или, скажем, удовлетворение в том, чтобы умереть как герой. Ну а другие? Кто их знает. Они сейчас были слишком далеки от него — эктоплазма, а не живые люди.
— Нам известно, — сказал Тощий, — что Сник допрашивала тебя, то есть Тингла, потому, что хотела привлечь к работе банкиров данных, живущих в среде. Ты не единственный банкир, с которым она говорила. Однако она скрытничала и не сказала тебе, в чем состоит ее миссия, желая сначала тебя проверить. По ее мнению, ты вполне мог быть членом революционной организации. Она не вернулась к тебе, поскольку думала, что идет по горячему следу за Даблдэй. Как выяснилось, след был чересчур уж горячим.
— Слишком много говоришь, — сказал Дунский. — Блондиночка — просто глухонемая по сравнению с тобой.
Тощий нахмурился и встал.
— Что ты имеешь в виду?
— Вы мне ваших имен не назвали. Это понятно. Но ты только что произнес фамилию моего двойника из среды. Глупо, ум Тощий!
— Тощий?
— Такой псевдоним я тебе дал. Блондинке ты дал нахлобучку за болтовню, хотя она ничего опасного не сказала. А сам…
Тощий с усилием улыбнулся.
— Ты прав. Я сделал глупость — просто сорвалось с языка. Прошу меня извинить. Больше этого не повторится. Но ничего страшного не произошло. Она, — кивнул он на Сник, — нас не слышит.
— Зато ее подсознание слышит. Ученые-органики разрабатывают способы получения информации из подсознания. Не сегодня-завтра они могут открыть такой способ. И получат возможность прокрутить весь допрос, весь наш разговор, все, что она слышала, пока была без сознания, и даже все, что она видела, будучи под гипнозом.
— Ну, от мертвой они точно ничего не получат, — вздохнул Тощий.
Блондинка ахнула. Брюнетка уставилась на него во все глаза.
Дунский, чувствуя дурноту и легкую слабость, прервал молчание:
— Ты все это время намеревался убить ее?
Тощий прикусил губу и посмотрел на Сник. Теперь ее рот был закрыт, и она как будто спала. Она и вправду красива, подумал Дунский. Этюд в коричневых тонах, нежная и невинная, как детеныш котика. А ведь судя по ее досье, она быстрый, решительный и даже изобретательный сыщик.
— Я не хочу этого, — сказал Тощий. — Я никогда еще не убивал, мне противна сама мысль об убийстве. Я сделаю это, только если не останется иного выхода. Но я не могу позволить кому-то принять решение за меня, увернуться от ответственности, переложив ее на своего начальника…
Он умолк. Дунского опять охватила слабость. Однако это не было реакцией на слова Тощего. Произошло озарение. Яркий свет и тепло окутали его. И хотя «замыкание» — а как еще назвать то, что возникает внезапно и быстро проходит? — длилось недолго, он ощутил великую любовь к Тощему, замышляющему убийство, и великую любовь к Сник, которая могла стать его жертвой.
Свет, тепло и слабость покинули его. Дунский потряс головой, как человек, стряхивающий воду с волос. Что за черт?
На миг у него возникла и пропала мысль, что это прорвался отец Том Зурван. Дунскому не хотелось думать об этом. Если Зурван сумел это сделать, значит, он, Дунский, допустил слабину в защите, промах в умственном фехтовании. А еще это доказывает — ему опять-таки не хотелось думать об этом, — что двойники, отстоящие от него на несколько дней недели, так же близки к нему, как те, из соседних дней, если не ближе. Во времени не всегда путешествуют в хронологическом порядке.
Что бы ни вызвало это явление, теперь светящаяся оболочка обратилась в едва заметное мерцание.
— Я не думаю, что ее надо убить, — сказал Дунский. — Ну что ей известно? Она преследовала Кастора, и он ее оглушил. Она очнулась в каменаторе и увидела человека в маске, который снова лишил ее сознания. Она вполне может подумать, что это был тот же Кастор…