— А что, Кастор такого же роста и сложения, как и я? — спросил Тощий. — И так же одет?
— Нет, — медленно выговорил Дунский. — Но тебя она видела только мельком, частично скрытого дверцей. И откуда ей знать, что тут замешан кто-то кроме Кастора? Что такого она сможет сказать властям, даже если ее найдут и раскаменят? — Он проглотил слюну и продолжил: — Да и нужно ли каменировать ее перманентно? Разве не лучше было бы для нас, если бы ее нашли завтра же — нет, не завтра, а в следующий четверг. Сколько они — Мартин и Банблоссом — будут отсутствовать? — спросил он блондинку.
— Они вернутся завтра — я имею в виду их завтра, следующий четверг.
— Это дает нам неделю до того, как ее найдут, — сказал Дунский Тощему.
— Не нам, а тебе. Нас всех каменируют незадолго до полуночи.
— Говоря «нам», я подразумеваю иммеров. До того времени мы должны будем убрать Кастора. Непременно должны — и лучше, если это случится сегодня. Мы только попусту теряем время со Сник. Нам всем сейчас следует выйти на улицу и искать Кастора.
Тощий взглянул на тихо дышащую женщину и сказал, обращаясь будто бы ко всем, но не сводя глаз с Дунского:
— Вы не продумали вопрос как следует. Вы позволяете чувству человечности пересилить логику, чувство долга и справедливости — высшей справедливости. Кастор послужит нам прикрытием в этом деле — деле Сник, хочу я сказать. Органики знают, что он убил и расчленил двух женщин. Если Сник… тоже найдут расчлененной, органики решат, что это сделал Кастор. Это отведет подозрение от кого-либо другого. А замену ее правительство вышлет только в следующее воскресенье — если вообще вышлет.
Блондинка выдохнула, поднеся руку ко рту:
— О Боже! Ты хочешь разделать ее на куски?
Глава 17
— Ты… не сделаешь… этого, — сказал Дунский.
— Это… почему? — передразнил его Тощий.
— Это не очень-то просоциальный поступок, — сказала блондинка.
Дунский невольно разразился истерическим смехом.
— О Господи, просоциальный! — едва выговорил он. — Речь ведь идет о живом человеке.
— Да, — сказал Тощий. — Но это необходимо для высшего блага. Все, хватит разговоров! В жизни не видел такой языкатой компании, прямо попугаи, Боже правый! Считаетесь иммерами, а сами…
Дунский почти буквально взял себя в руки. Чьи-то невидимые руки протянулись откуда-то и сомкнулись вокруг чего-то внутри. Отец Том?
— Я принял решение, — сказал Тощий, — и я здесь старший. Вы должны делать то, что я скажу.
— Мне никто не говорил, что старший ты, — сказал Дунский. — Кто это тебя назначил?
Тощий раздул ноздри и покраснел.
— Твой начальник не сказал тебе, что командую я?
— Мой начальник старается говорить мне как можно меньше, — отрезал Дунский. — Как видно, он не все мне сказал. И все же…
Дунский повернулся и направился к своей сумке, стоявшей в углу. Он поднял ее, открыл и надел ремешок на правое плечо. Тощий, хотя и был взбешен, сообразил все же, что этот жест таит в себе скрытую угрозу. Он помнил, что у Дунского есть пистолет.
Голова Тощего слегка дернулась, но голос остался твердым:
— Ты сам говорил, что у нас нет времени препираться. И я действительно старший. Мы поступим со Сник так, как я сказал, потому что логика не оставляет иного выбора. И потому что я так решил.
— Ты расчленишь ее сам или прикажешь другому?
— Какая разница, кто это сделает! — выкрикнул Тощий. — Это будет сделано, вот и все!
Он бросил взгляд на свою сумку, стоявшую на столике в ногах у Сник. Дунский предполагал, что у Тощего там тоже есть оружие. «Что я буду делать, — спросил он себя, — если тот полезет за пистолетом? Готов ли я застрелить своего товарища-иммера ради того, чтобы предотвратить убийство органика? Я узнаю ответ лишь в самый последний момент, и лучше бы этот момент не наступал».
Время, однако, шло, или ползло, или летело, или что там оно делает, Время, превращая Тогда в Сейчас. В следующие несколько секунд будет выбрано одно из двух альтернативных будущих. Будет выбрано или случится само — не всегда дело решает выбор.
— Не могу поверить, что это происходит на самом деле! — тонким голосом сказала блондинка.
— Я тоже, — сказал Тощий, пятясь от Дунского и подбираясь к своей сумке. — Возможно, мне придется доложить совету о вашей эмоциональной неустойчивости.