Минута, отведённая на размышления, закончилась. Твайла резко вскинула руку и ударила Хибая в лицо так сильно, что он мгновенно отпустил её и зарычал. Прежде чем метнуться дальше по коридору, Твайла увидела, что оцарапала ему нос.
Прекрасно. Плюс ещё один демон, который по-настоящему ненавидит её. Проще вести список тех, кто испытывает к ней нежные чувства, чем наоборот.
Твайла бежала, удерживая облик Оллина на себе, и с каждым мгновением замечала всё больше изменений, произошедших за время её отсутствия. Начать стоило с того, что гости были просто не готовы к неожиданному визиту ноктисов.
Сама Твайла, на самом-то деле, тоже не была готова.
Она на секунду замерла на месте, выскочив в один из залов, где была выставлена личная коллекция Андреаса, и запах крови едва не сбил её с ног. Повсюду были тела: гостей, оказавшихся простыми людьми, которые всего лишь не успели вовремя спрятаться; ноктисов, разодранных оружием и магией; искателей, наверняка среагировавших на нападение первыми. Концентрация хаоса в воздухе была запредельной и больше напоминала яд, который всё глубже проникал в тело с каждым вдохом. Все чары, защищавшие экспонаты и личную коллекцию, все барьеры были зверски сломаны. Демоны ворвались сюда вряд ли уж спонтанно, но и не совсем продуманно: Твайла знала количество искателей, оказывавших помощь Себастьяну и Зельде, и была уверена, что они сумеют оказать сопротивление хотя бы в первое время. Ей же следовало найти хоть кого-нибудь и не лишиться головы в процессе.
Твайла бежала дальше, запрещая себе оглядываться или останавливаться. Она слышала вой ноктисов, звон бьющегося стекла и стоны, — совсем близко, будто здесь было куда меньше мертвецов, чем она подумала изначально, — но не реагировала ни на единый звук. Инстинкт самосохранения всегда был силён, но сейчас Твайла думала не о себе. Ей нужно найти Кита, Соню, Алекса — наиболее беспомощных, как она считала, людей, у которых могут возникнуть проблемы с демонами. Себастьян и Зельда достаточно сильны, чтобы не только дать отпор, но и защитить как можно больше людей, но эти трое были настоящей катастрофой, которую вряд ли кто-то мог предотвратить или хотя бы ограничить.
Некоторые ноктисы, оказывается, были ещё живы. Если бы демонам нужно было добиться определённой цели, они бы отправили кого-то более разумного и искусного. Ноктисы же подчинялись только чужим приказам и собственному чувству голода, которое и толкало некоторых из них, лишь чудом шевелящихся, на нападение.
Твайла бежала, отбиваясь от поломанных когтей и сгнивших клыков голыми руками, ногами и любыми предметами, которые успевала подхватить. Одному ноктису, морда которого была разорвана магией, она снесла голову простым барным стулом. Другому, лишённому задних лап и хвоста, вместо которых были лишь гниющие куски плоти и вывалившиеся внутренности, вонзила в глаз горлышко разбитой бутылки. Твайла швыряла осколки с разбитых стендов в демонов, пытавшихся подобраться ближе, кусала их в ответ, если не оставалось выбора, и рычала так громко, что они, наверное, могли принять её за чудовище куда более страшное и сильное. Если бы, конечно, обладали разумом и умели мыслить самостоятельно.
Она не впервые сражалась вот так, используя только своё тело да некоторые предметы из окружения, но каждый раз поражалась ярости и силе, скрытой в её теле. Все демоны были созданы из хаоса, и он же был в телах сигридцев, но почему-то именно демоны, которые априори должны были владеть хаосом, делились на разумных и неразумных. Как Нактарас, сигридская Ночь, могла допустить это?
Твайла бы обязательно поразмыслила над этим вопросом, если бы её не пытались убить.
Её отношение к демонам было переменчивым. Если они не трогали её, она не трогала их. Если они пытались убить её, она пыталась убить их в ответ. Но если они использовали хаос для устрашения и демонстрации силы, при этом не ведя счёт случайным жертвам, Твайла злилась и позволяла злости вести её. Она понимала, что не демоны виноваты в устройстве собственных тел, постоянно нуждавшихся в магии, которая фактически была их жизненной энергией, но они были виноваты в разрушительных войнах, и гибели целых миров.
Твайла же как-то научилась жить, не ведя постоянную войну с сигридцами. Так почему они не могут?..
Ей едва не прокусил ей руку — Твайла только в последний момент успела отскочить в сторону и пнуть едва дышащего ноктиса в морду. Кто-то продолжал поднимать уже сражённых демонов и явно не собирался останавливаться. Кто-то питался крохотными частицами хаоса, которые были в телах гостей до их смерти, магией, пропитавшей это место вдоль и поперёк, и элементарным страхом. Твайла была уверена в этом, потому что Маракс всегда был таким — он и стоял возле раскрытых дверей на террасу, расправив крылья и запрокинув голову к небу.
Даже если бы Твайла хотела, она не смогла остановиться и быстро сбежать. Маракс обернулся и вытянул руку, крепко хватая её за горло. Она всё ещё могла дышать, но не сделать шаг вперёд, назад или в сторону. Маракс любил играть с жертвами, и вряд ли Твайла станет исключением.
Он вдруг улыбнулся, посмотрев ей за спину, и усилил хватку. Кто-то положил руки на лоб Твайлы и отпустил хаос, начавший проникать ей под кожу. Это было чертовски больно: будто миллионы игл медленно вонзались в неё, задевали все самые чувствительные места и кромсали её на кусочки. Твайла вопила, трясясь всем телом, и едва осознавала происходящее. Боль разрывала тело, наполняла собой лёгкие, текла по жилам вместо крови. Боль была единственным чувством во всех мирах.
Но неожиданно она исчезла, и Твайла рухнула, практически не чувствуя собственного тела. Из её рта вырывалось хриплое дыхание, что-то мокрое стекало со лба и по лицу, капало на ранее начищенный до зеркального блеска пол так громко, что Твайла боялась оглохнуть. Перед глазами двоилось: она видела множество ног, остановившихся возле неё, кусочки чужих тел, хаотично разбросанные по полу, размазанные пятна крови, осколки стекла и щепки от разбитой мебели.
Демоны всего за несколько минут перевернули всё с ног на голову и растерзали каждого, кто оказался на их пути. Эта мысль была единственной, что успела сформироваться в её голове, когда кто-то схватил Твайлу за волосы и потянул вверх.
Она вскрикнула и попыталась ударить, но Маракс вновь сковал её руки хаосом. Сам он подошёл ближе, расправив крылья таким образом, будто хотел укрыть их от всего мира. Сквозь цветные пятна и слёзы Твайла видела улыбку на его лице, клыки, красные от крови, и блеск в глазах, не предвещавший ничего хорошего. Твайла ни на мгновение не забывала: Маракс любил играть с жертвами.
Однако он вдруг непривычно нежно утёр её лицо от чего-то мокрого. Правда, долго его заботливое настроение не продлилось: Маракс практически тут же начал вытирать руки об её одежду, уже порядком изодранную и лишь чудом державшуюся на теле.
Твайла с трудом разглядела что-то тёмное. Не алое, как человеческая кровь, а чёрное.
Как кровь демонов.
— Не бойся, — прошипел Маракс с широкой улыбкой, — это ради твоего же блага.
Паника затопила сознание Твайлы. Маракс держал её, не давая пошевелиться, пока кто-то использовал хаос, чтобы навредить ей. И этот кто-то начал с её лба.
Её рога.
Её прекрасные рога, только-только начавшие восстанавливаться по-настоящему — после всех попыток Нико помочь ей, после десятка отваров, приготовленных Марселин.
Её прекрасные рога.
Твайлу замутило. Маракс продолжал улыбаться, наверняка опьянённый чувством победы, но ни на мгновение не позволял себе ослабить хватку. Чужое присутствие за спиной ощущалось так же хорошо, как кровь, размазанная по лицу Твайлы, и фантомная боль на месте раскрошённых рогов.
— Ты доволен? — вдруг спросил Маракс, посмотрев поверх её головы.
— Более чем, — глухо ответил Хибай. Его дыхание почти зашевелило волосы у неё на затылке. Почти, потому что они слиплись из-за пролитой ранее крови.
— Великолепно. Тогда возвращаемся, я не хочу больше торчать здесь.
— Иснан уже закончил?