***
Под ногами Гилберта что-то хрустнуло. Он опустил глаза и поморщился, распознав в обугленных останках часть тела довольно крупного ноктиса.
— Ничего? — спросил он, быстро отпихивая останки как можно дальше.
— Ничего, — отрапортовала Шерая, остановившись рядом. — Здесь их нет.
— Проклятье…
— Зато Енох сказал, что нашёл запечатанную дверь, ведущую вниз, в подземелья.
— Вниз? — удивлённо повторил Гилберт, пытаясь разглядеть в развалинах Тулума хоть что-то, похожее на настоящую дверь. — Как её тут ещё не обнаружили?
— Как-то же не обнаружили гнездо демонов.
С этим Гилберт поспорить не мог.
— Не так я представлял отпуск на Юкатане…
— Будто у тебя бывает отпуск.
Очередное замечание, озвученное довольно пресным тоном, Гилберт решил оставить без внимания. Шерая могла сколько угодно показывать, что она совсем не устала который час поддерживать барьеры, не пускавшие многочисленных туристов в археологическую зону Тулума, наиболее популярную из всех, но Гилберт примерно представлял, сколько сил ей требуется для этого на самом деле. Туристы валили сюда толпами, желая рассмотреть один из городов цивилизации майя, и совсем не подозревали о том, что здесь сокрыты бреши демонов, целые гнёзда ноктисов и подземелья, о существовании которых земляне даже не подозревали. Те всегда были скрыты хаосом, но теперь их предстояло скрывать магам коалиции — вряд ли земная общественность выдержит что-то подобное и не бросит все силы на изучение неожиданно появившегося объекта исторической важности. До сих пор эта земная общественность спокойно расхаживала по территории, под которой прятались демоны, и Гилберт боялся представить, что будет, если люди сунутся туда, откуда они этих демонов вытравили.
К счастью, потерь с их стороны не было. Но в противовес этому шёл тот факт, что многие демоны успели сбежать через бреши или самым обычным и довольно трусливым способом. Те же, что остались, были сожжены магией Шераи и Диего, который исчез сразу же, как стало понятно, что Николаса с демоницей им здесь не найти. Зато остался Енох и Артур, который явно не радовался жаркому климату и влажному воздуху и с угрюмым выражением лица в нескольких метрах позади следил, чтобы никто не застал Гилберта и Шераю врасплох. Ещё несколько рыцарей изучали периметр, эльфы и феи избавлялись от тел демонов и ноктисов, только Енох, кажется, ослушался приказа и сунулся туда, куда не должен был.
Если бы перед ними не стояла конкретная цель, Гилберт уговорил бы Шераю задержаться в этом прекрасном месте и тщательно изучить его. Вне зависимости от времени и погоды, Гилберту нравился каждый кусочек этого мира: с его шумными яркими городами, различными штатами, графствами и территориями; с дикими лесами, отдалёнными островами и горами такой высоты, где уже становилось трудно дышать; со следами древних народов, остававшихся только на страницах истории этого мира. Такие были и в Сигриде, но Гилберт даже Ребнезар не изучил вдоль и поперёк, не говоря уже об остальном мире, оттого и пытался узнать и увидеть как можно больше в этом мире. Шерая разделяла его энтузиазм лишь в те моменты, когда подобное не несло угрозу его жизни или тогда, когда они не были заняты чем-то чрезвычайно важным, не терпящим отлагательств.
— Хочу открытку, — брякнул Гилберт, не успев остановить себя.
Шерая, идущая к активно машущему руками метрах в двадцати от них Еноху, остановилась.
— Открытку, — тихо повторил Гилберт. — Ну, знаешь, в сувенирных лавках постоянно такие продают… Всё равно я плохо фотографирую, так что просто купи мне красивую открытку, и я успокоюсь.
Шерая смотрела на него так пристально, что Гилберту стало неуютно.
— Для начала мы проверим, что внизу, — спокойно произнесла она, неотрывно смотря на него.
— Мы проверим, что внизу, — смиренно повторил Гилберт почти шёпотом и первым рванул к всё ещё машущему руками Еноху.
Иногда Гилберт совершал глупые вещи и даже не отрицал этого. В такие моменты он всё ещё ощущал себя ребёнком, который мог попросить у взрослых какую-нибудь ерунду, на которую совсем не жалко денег, но которая обязательно сделает его счастливым. Он до сих пор хранил разную мелочь, которую Шерая покупала ему, и не планировал с ней расставаться, даже если не видел в ней смысла.
И хотя открытки из разных мест он считал самой настоящей глупостью из всех возможных, остановить самого себя, зациклившегося на неуместной мысли, оказалось чрезвычайно трудно. В последнее время это случалось слишком часто: то подавай ему чай определённого сорта, то пиджак должен быть непременно глубокого синего цвета, но не индиго, то обедал он в обществе королевы Ариадны, но не наследников фейского Сердца. За последний месяц Гилберта переклинивало так часто, что Шерая уже давно перестала удивляться перепадам его настроения, только смотрела слегка осуждающе, чтобы он помнил, кем является на самом деле и не пытался давить на её жалость.
Если бы только это действительно срабатывало. Шерая могла позволить поспать ему на час дольше, но не увильнуть от работы; предложить альтернативу для места встречи с принцем Джулианом, но не найти причину, чтобы избежать самой встречи; вовремя увести господина Армена, чтобы он не начал читать Гилберту лекцию о том, что тот недостаточно зрелый для дел, которыми занимается. Шераю можно было разжалобить, но в исключительных случаях, и нынешний уж точно не входил в эту категорию.
Гилберт жестом приказал Артуру присоединиться к другим рыцарям, и тот, коротко кивнув, ушёл. Енох ждал их у небольшой каменной площадки, поросшей мхом, и большими пальцами указывал себе за спину. Дующий с моря ветер нещадно трепал его чёрные волосы, и Гилберт просто не понимал, как Енох до сих пор терпел его. Сам Гилберт не меньше полусотни раз пожаловался на этот беспощадный морской ветер, окончательно спутавший его кудри, но при этом был благодарен ему за запах солёной воды, перебивающий запах демонов. Однако по мере того, как они приближались к месту, которое нашёл Енох, запах только усиливался. Он, казалось, впитывался в одежду, стальные пластины неброских доспехов рыцаря, и прилипал к коже без возможности избавиться от него. Когда Енох остановился за полуразрушенной стеной высотой не больше двух метров, этот отвратительный запах едва не сбил Гилберта с ног.
— Вот здесь, — Енох постучал пальцем по другой каменной стене, с полуразрушенной образовавшей угол, и расплылся в гордой улыбке. — Диего сказал, что там что-то есть.
— А, — выдал Гилберт, прищурившись, — то есть это нашёл Диего? Нашёл и свалил.
Енох легко пожал плечами, серо-голубые глаза насмешливо прищурились.
— Нет здесь вашего сальватора, вот и свалил.
Если привычный мир вокруг рушился с каждым днём всё сильнее и сильнее, то оптимизм Еноха был неиссякаемым и неизменным источником. Порой Гилберту казалось, что Енох украл весь жизненный оптимизм у остальных рыцарей и сконцентрировал его в себе, а также установил себе правило постоянно шутить и улыбаться. Пожалуй, если бы не он и Диона, всё время проводящая с рыцарями, никто не отзывался о них как-то иначе, как об угрюмых и злых. Данталион даже как-то назвал Еноха «визитной карточкой рыцарей» и сказал, что «его лицо можно помещать на эти тупые рекламные баннеры».
— Если бы там было что-то опасное, он бы сказал, — с умным видом добавил Енох.
— Если бы там было что-то опасное, мы бы и сами поняли, — возразил Гилберт. — Почему демоны скрыли конкретно это место? Что в нём особенного? — спросил он, повернувшись к Шерае.
Она уже разрушала связи между частицами хаоса, укрывавшими очертания, похожие на дверь. Гилберт надеялся, что она скажет хоть что-нибудь, даст хотя бы крошечный намёк, но Шерая молчала ровно до тех пор, пока камень не рассыпался в пыль у её ног. Разумеется, на её начищенный до блеска ботинках не появилось ни пятнышка.
— Странно, — отстранённо произнесла Шерая, вытянув руку, окутанную алыми всполохами магии, вперёд. — Там ничего…