Это было сложно, ведь внутри всё бурлило от гнева и ненависти. Шерая могла стерпеть что угодно, но только не разговоры о проклятии и якобы лживой любви, существующей в её жизни.
— Ты умрёшь, Шерая! — вопила Кемена, упираясь ногами в каменную дорожку, по которой её тащили вперёд. — Умрёшь, если не поможешь! Я слышу, как звенят цепи!
Рядом с ней остановился Джонатан, успевший достать сигарету и даже закурить.
— Ты же бросил, — заметила Шерая, покосившись на него. — Года как два назад, наверное.
— Стресс, — раздражённо ответил Джонатан.
— А. Стресс. Понятно.
Метрах в двух от закрытых ворот, точно на границе сдвинутых барьеров, начал формироваться портал — Беро уже был здесь. Хелдж следил, чтобы Кемена не вырвалась, и Шерая похвалила бы его энтузиазм, — даже несмотря на тот факт, что у неё всё было под контролем, — если бы не чувствовала стресс, как и Джонатан, но иной природы.
Она протянула к нему руку, и он, не спрашивая, протянул ей пачку, откуда она вытащила сигарету.
— А ты вообще не куришь, — напомнил Джонатан.
— Стресс, — невозмутимо повторила она.
— Стресс, — вторил он почти бездумно. — Прекрасно, когда вокруг один стресс.
Шерая даже не успела отреагировать на его колкость. Портал сформировался, но из него вышел вовсе не Беро.
Уже оказавшись за границами барьеров, Кемена отчаянно завопила, когда рычащий Данталион набросился на неё, вырвал из цепкой хватки рыцарей и повалил на землю.
— Исчезни! — кричала Кемена, пытаясь отбиться голыми руками, с которых сыпались тусклые чёрные искры. — Исчезни, исчезни!
— Сука!
Данталион схватил её за воротник и со всей силы приложил затылком о камень. Енох и Артур попытались остановить его, но он, почти не прикладывая усилий, оттолкнул их и, наклонившись к лицу Кемены, прошипел:
— Как ты хочешь умереть? Мне вырезать твоё сердце или отдирать по кусочку, пока ты будешь истекать кровью? Может быть…
Шерая пусть и запоздало, но вскинула руки, и Данталиона дёрнуло в сторону. Он зарычал, быстро нашёл её и впился обезумевшим взглядом горящих красных глаз.
— Немедленно отпусти!
Джонатан быстро подбежал к Кемене и в один рывок поднял её в вертикальное положение. Беро, всё же вышедший из портала, бросил на Данталиона укоризненный взгляд и вместе с Хелджем помогал искателю не упустить беснующуюся женщину. Шерая магией заставляла Данталиона медленно отходить как можно дальше, впервые за весь вечер чувствуя, как напрягаются её мышцы — будучи первосотворённым вампиром, Данталион был чертовски силён и вполне мог противостоять её магии исключительно грубой силой.
— Шерая! — рявкнул Данталион, когда расстояние между ним, отчаянно пытавшимся избавиться от алых нитей, тянущих его назад, и Кеменой увеличилось почти до трёх метров. — Она моя, слышишь?! Я должен убить её!
— Ты видишь, как он непослушный?! — взвизгнула Кемена, которую будто не волновало, что рыцари тащили её к открытому порталу. — Он был самым сильным, а теперь не реагирует на приказы!
— Засунь себе в задницу свои приказы! — пророкотал Данталион, на секунду сумев разорвать сразу несколько алых нитей, оплетавших его правую руку. Он дёрнулся вперёд, и Шерая пошатнулась из-за его силы.
— Не приближайся ко мне! — не унималась Кемена. — Ты должен делать то, что я говорю!
Данталион дёрнулся ещё раз и сумел сократить расстояние всего на шаг. В следующую же секунду тысячи алых нитей оплело всё его тело, потащило назад, как можно дальше от Кемены, уже оказавшейся у портала. Когда Беро вошёл первым, а рыцари толкнули Кемену так, что одна её нога оказалась за границей портала, Данталион громко и отчаянно закричал:
— Грязная сука! Если бы не ты, Тереза и Беатрис были бы живы!
Портал закрылся за Хелджем. Вообще-то увести Кемену к феям должны были рыцари, Беро и Шерая, но она всё ещё держала Данталиона и не могла позволить ему высвободиться. Если бы здесь остался Хелдж, он бы сдался перед Данталионом через секунду и обязательно открыл бы ему портал, чего ни в коем случае нельзя было делать. Шерая знала, что Данталион точил зуб на Кемену и Махатса, но даже не догадывалась, что всё настолько серьёзно. И, наверное, не догадалась бы, если бы не болтливость Кемены.
— Так ты — Неапольский?
Данталион повернул голову в её сторону так резко, что у него совершенно точно должна была сломаться шея.
— Немедленно отпусти меня, — прорычал Данталион, замерев на месте.
— Кемена будет наказана за все свои преступления, — примирительно подняв ладони, вмешался Джонатан. — Ты…
— Пошёл на хрен! Я мог убить её здесь и сейчас!
— И тогда коалиция нацелилась бы на тебя.
— Да срать я хотел на вашу коалицию! — закричал Данталион ещё громче, изо всех сил пытаясь разорвать магию, всё ещё удерживающую его. — Я мог убить её!
Джонатан с разочарованным вздохом покачал головой. Выждав секунду, Шерая опустила магию, и Данталион тут же ринулся к ней. Его когти застыли в миллиметре от её шеи не из-за какой-либо преграды.
Он сам остановил себя, потому что понимал, что только она может открыть ему портал. Именно об этом он и сказал секунду спустя, на что Шерая незамедлительно ответила:
— Нет.
— Открой чёртов портал!
— Кемену увели туда, куда нам путь закрыт, так что нет. Придётся подождать решения Её Величества.
Данталион рыкнул ей в лицо. На мгновение она почувствовала, как острые когти коснулись кожи шеи, почти поверила, что он может укусить её, но Данталион отступил, яростно пнул воздух и грязно выругался.
— Я мог убить её! — повторил он, вцепившись в волосы. — Я должен был убить её, а вы…
— Ты действительно Неапольский? — перебила Шерая, сложив руки на груди.
— Что ты заладила, Неапольский да Неапольский! Какая, к чёрту, разница?
— Большая. Если ты действительно Неапольский, я могу поговорить с Её Величеством и намекнуть ей, что ты заслуживаешь привести вынесенный ей приговор в действие.
Что, на самом-то деле, совсем не утешало Шераю. Если сейчас Данталион скажет, что он — тот, кого Кемена и Махатс называли «Неапольским», ей придётся рассказать об этом Ариадне, иначе она не сможет выполнить сказанное.
Данталион смотрел на неё, не мигая, слишком долго. Джонатан переводил напряжённый взгляд от одного к другому, щёлкая зажигалкой, и этот звук был единственным в тишине, будто бы охватившей всю улицу.
— Да, — наконец произнёс вампир сквозь зубы. — Они называли меня Неапольским, но это не моё имя, ясно?
— Ясно, — подтвердила Шерая ровным голосом, хотя все её мысли переворачивалась, а внутренности едва не скручивало из-за волнения и даже страха.
Она знала, что Кемена и Махатс разрушили его жизнь, но не думала, что Данталион был в числе их подопытных, над которыми они ставили эксперименты по изучению хаоса.
***
Шерая остановила Иллку до того, как та успела прошмыгнуть в боковой коридор и скрыться из виду. Фея мгновенно остановилась, опустив плечи, и испуганно уставилась на неё большими чёрными глазами, напоминавшими оленьи — до сих пор Иллка не могла уяснить, что никто не собирается отдавать ей чересчур сложные приказы или требовать невозможного.
— Что происходит? — спросила Шерая, стараясь звучать максимально дружелюбно.
Иллка была пугливой, как настоящий оленёнок, и не робела только перед Гилбертом. Шерая до сих пор не представляла, что заставило его месяц назад привести её в особняк и дать ей работу в числе слуг, только знала, что у Иллки был какой-то конфликт с одной капризной и своенравной фей, едва не закончившийся крайне плачевно. Для Иллки было чудом, что Гилберт сумел вмешаться и решить всё относительно мирно, для Шераи же — лишней головной болью и догадками, которые грызли её изнутри. Гилберт сказал, что Иллка будет служить ему ровно столько, сколько они обговорили с её предыдущей госпожой, — Шерае очень не понравилось это слово, будто фея была рабыней, — но отказывался называть причины, из-за которых к Иллке относились именно так, а не иначе. Порой благородство Гилберта было до того сильным и захватывающим, что Шерая не могла его остановить. Даже напоминание о том, что в особняке достаточно слуг, не помогло.