Но никто ничего не понял. Соня выскочила из магазина с чужими ключами и бросилась к чужой машине, едва не затолкала Алекса на водительское место и сама прыгнула сзади, помня, что Николас, усевшись сзади, может случайно коснуться Твайлы.
Всё прошло до того гладко, что Соне было тошно. Ещё хуже делало молчание, царившее в машине, тихое сопение Николаса на переднем сиденье, сдававшего под натиском хаоса, и косые взгляды Кита рядом. Он, наверное, думал, что Соня их не замечает, но это не так. Она ловила каждый взгляд, от которого внутри всё сжималось, и хотела выскочить из машины, лишь бы на неё не смотрели.
Какая разница, откуда у неё столько уверенности в этом деле? Какая разница, откуда к ней пришла идея угнать машину? Им нужно было в Касерес, и Соня придумала, как добраться туда. Всё просто.
Этим она и утешала себя почти три часа пути, когда Кит, почти каждую минуту ругавшийся с Твайлей, наконец затих. Соня специально проверила, чтобы убедиться: да, они оба уснули, практически уткнувшись друг в друга висками, и чудо, что сломанный рог Твайлы ещё не продырявил Киту голову.
Чудо, что они вообще так спокойны.
Чудо, что так спокоен Алекс в присутствии демоницы.
Нет, вообще-то, он не был спокоен. Соня слишком хорошо знала его, чтобы поверить в это. Взгляд, сосредоточенный на дороге, пальцы, крепко сжимавшие руль, прямая, как доска, спина — Алекс был на взводе, о чём говорило всё его тело. Но он решил сконцентрировать всё внимание на одной цели ровно до тех пор, пока она не будет считаться достигнутой. После он непременно станет прежним собой, и вернётся волнение, которое было причиной волнения Сони.
Пять самостоятельных поисков — это всегда расплывчатые временные рамки и работа в одиночестве. Можно было выполнить пять поисков как за неделю, так и за полгода, но Соня не была готова тратить даже день. Рик мёртв, Рокси сильно пострадала в «Холлоубридже», Себастьян занят поиском, требующим всё его время и внимание, исключающим ту ответственность, которую он всегда брал за младших брата и сестру.
Соня не могла позволить Алексу остаться в одиночестве, и потому даже не заикалась о своём экзамене. Алекс уговаривал её выбрать дату и обсудить её с мистером Сандерсоном, но Соня была непреклонна. Каждый раз появлялось какое-то новое дело, которое требовало внимание всех свободных искателей, и Джонатан делал исключение для наиболее способных учеников, в число которых входила Соня.
И потом, они по уши вляпались во что-то крайне сомнительное, связанное с демоницей, хаосом и nacido en la sangre. «Рождённая в крови» интересовало её куда сильнее, чем присутствие демоницы или тот факт, что Кит и Николас её защищали.
Но Соня пыталась подавить мысли о странных словах, сказанных Бласом. Пыталась изо всех сил, потому что умом понимала: гораздо важнее найти некоего Альтана, чтобы он помог не только Твайле, но и Николасу.
Гораздо важнее понять, почему Соню не смущает присутствие демоницы.
Почему за всё это время в её голове не появилось ни одной тревожной мысли? Почему при взгляде на демоницу Соня удивляется лишь тому, что та не прячет своего настоящего облика за чужим, а не самому облику? Почему Соня не испытывает непрекращающегося желания держать оружие в руках, чтобы чувствовать себя в безопасности и знать, что ситуация под её контролем?
Всё было так запутано.
— Эй, — шепнул Алекс, — в бардачке была упаковка мармеладок. Хочешь?
Соня подавила усталый вздох.
— Ты их только сейчас нашёл?
— Нет, просто ждал, пока остальные отвлекутся или уснут. Мармеладок очень мало.
На этот раз Соне пришлось давить улыбку. Алекс старался, порой даже слишком сильно, из-за чего мог создать ещё больше проблем. Но старался.
Ради неё. Ради искательницы, которая даже не была таковой официально. Ради девушки, которая угнала машину и чувствовала себя крайне паршиво.
— Соня, — совсем тихо позвал Алекс, будто действительно боялся, что из-за его слов остальные проснутся. — Ты же знаешь, мармеладом я просто так не делюсь.
— Давай хоть что-то в этой машине будет нетронутым.
— Ладно… А как мы, кстати говоря, собираемся возвращать её?
— Не знаю, — буркнула Соня, прислонившись виском к окну. На секунду ей даже захотелось, чтобы машина наскочила на яму, и её голова со всей силы врезалась в стекло. Может, хоть так мозги встанут на место. — Может, попросим драу? Пообещаем им что-нибудь стоящее.
— О, нет, опять драу? У нас теперь и так живёт та кошка!
— Кошка?
— Помнишь, Рокси говорила про кошку, которая помогала ей в «Холлоубридже»? С тремя хвостами. Рокси договорилась с Эйлиш, и та заключила с драу сделку. Теперь та беспрепятственно ходит, где хочет. Ночью я проснулся из-за того, что она грызла мне руку.
— О боги, — выдавила Соня, посмеиваясь. — Она осталась жить у вас?
— Да! — возмущённо прошипел Алекс, сильнее стиснув руль. — Рокси ей даже имя дала — Салем.
— Она действительно назвала драу в честь кота из «Сабрины»?
— На самом деле в честь города, где судили ведьм.
— О. Каждый день я узнаю новые подробности о Рокси, и я не знаю, как мне на них реагировать.
Не то чтобы Соню волновало, как зовут ту трёххвостую кошку, где она живёт и что умеет. Но Алекс старался, как мог, чтобы отвлечь Соню, и наверняка отвлекался сам. Три с половиной часа за рулём, когда у тебя даже прав нет — это, вне всяких сомнений, стресс, с которым Алекс неплохо справлялся, учитывая его периодическое желание доводить каждое дело до совершенства. Может быть, у него не всё получалось, и он чувствовал, что это катастрофично, но он так хорошо прятал свою панику, что на несколько секунд Соня могла поверить ему.
Она всегда верила ему.
Она знала о нём всё: в тандеме с Риком Алекс болтал так много, что иногда не замечал, как соскакивал с одной мысли на другую и озвучивал совершенно случайные факты о себе или ситуации из своей жизни. За четыре года совместной работы Соня устала считать, сколько было таких моментов, благодаря которым она узнала Алекса достаточно хорошо, чтобы называть его своим лучшим другом.
Она знала, что ему страшно, он волнуется и хочет, чтобы всё было как раньше, но понимает, что это невозможно. Раньше Рик бы сказал, что «страннее и хуже просто не может быть».
Но Рик мёртв.
Соне до сих пор казалось, что её сердце безжалостно топчут.
Она хотела исчезнуть. В масштабах целого мира её проблемы были незначительны. Всего лишь искательница, не раскрывающая прошлого, боящаяся лидера вампиров и каждый день доказывающая, что она чего-то стоит. Таких тысячи, если не десятки и сотни тысяч. Почему тогда Рейна решила, что она может быть полезна? Что такого важного и уникального есть у Сони, что так нужно Николасу и демонице?
У Сони не было ответа, как и желания найти его. Она слишком устала, чтобы хотя бы притвориться, что у неё полно сил. И так притворялась с того самого момента, когда они нашли Кита и Твайлу, а ведь до этого она ещё как-то выдерживала натиск Алекса, не понимавшего, почему Рокси хочет задержаться в особняке Гилберта.
Было бы прекрасно, если бы все проблемы свелись только к этому. Соня бы выдержала расспросы Алекса, лишь бы всё остальное прекратило терзать её.
— Соня.
Нет, она погорячилась: не выдержит расспросы, как бы сильно ни храбрилась. Единственный плюс заключался в том, что Алекс смотрел только на дорогу и вряд ли рискнёт обернуться, чтобы в полутьме тщательно рассмотреть её лицо.
— О чём говорил Блас?
Соня вдохнула, выдохнула. Мир не вращался вокруг неё, но тогда почему ей казалось, будто он сейчас смотрит только на неё?..
Она постоянно врала Алексу и Рику, не желая, чтобы они знали, какой жалкой и никчёмной она была. И она бы соврала сейчас, если бы не понимала: Алекс сразу же её раскусит. Он мог не искать информации о ней намеренно, мог уважать её право хранить собственные секреты, но он поймёт, если она скажет неправильный перевод. Каким-то образом он, не знающий языка, всегда это понимал.