Но вместо этого она, будучи чрезвычайно упрямой и глупой, повторила:
— Nacido en la sangre.
— Как это переводится?
Соня вдохнула, выдохнула. «Мир не вращается вокруг тебя, — повторила она, беспокойно теребя кончики красных волос. — Мир не вращается вокруг тебя, не вращается».
— Рождённая в крови, — совсем тихо ответила Соня.
— Рождённая в крови? — непонимающе повторил Алекс. — Странно. Это из-за волос, что ли?
— Не знаю. Может быть. А что, так похоже на кровь?
— Нет, не думаю. Твои волосы красивее крови. И как ты только успеваешь подкрашивать их?
Соня рассмеялась — тем самым лёгким смехом, который научилась выдавливать из себя в нужные минуты.
— Секрет фирмы, — повторила она ту же заученную фразу, что и всегда.
— Брось, я должен знать. Может, тоже хочу перекраситься.
На этот раз Соня рассмеялась по-настоящему, совсем не боясь разбудить остальных. Может, так будет лучше: ей не придётся отвечать на странные вопросы, только чувствовать взгляды и думать, что уж лучше бы она провалилась сквозь землю.
— Может, мне пойдёт зелёный? — продолжал Алекс. — Или голубой?
— Хочешь, чтобы Лили хватил удар? Она же без ума от твоего натурального цвета.
— Боги, у нас вся семья такая, пусть кем-нибудь другим восхищается.
— Совсем не боишься разбить ей сердце?
— Я боюсь разбить сердце не Лили.
Соня рассмеялась исключительно из-за того, что не представляла, как ей на это ответить. Она ни в коем случае не издевалась над своей соседкой или другими искательницами, которым Алекс казался очаровательным, нет. Но было нечто невероятно лёгкое и простое в том, чтобы говорить об обыденных вещах вроде перекрашенных волос или Лили, любившей говорить, что в Алексе идеально всё. Соне даже начинало казаться, что всё, что произошло с ней за последние четыре года, лишь мираж, и он рассеется с минуты на минуту, а за ним…
Дикие псы, нападающие без всякой логики. Кровь, которую не может смыть даже яростный ливень. Царапина на щеке, оставленная королём нечестивых, и его крепкие пальцы на её шее.
«Он убьёт меня, он убьёт меня, он убьёт меня…»
Соня так сильно сжала кулаки, что ногти впились в кожу. Четыре года жизни в Ордене и на благо коалиции — не мираж. Она здесь, и король нечестивых не убил её.
Она здесь.
Но лучше бы она провалилась сквозь землю.
Соня не знала, что сказать. Алекс научился понимать, когда эмоции на её лице отражают то, что происходит внутри, когда Соня вновь начинает вспоминать день эриама, и даже научился задавать правильные вопросы, но в этот раз Соня была спасена. Темнота за окном всё чаще прерывалась фонарями, свет которых выхватывал аккуратные каменные строения.
Оставшиеся двадцать минут до дома некоего Альтана было тихо. Соня слышала лишь гул крови в ушах да ворчание Кита, проснувшегося раньше Твайлы и пытавшегося растолкать её. Соня не обращала на них внимания.
Она вообще ни на что и ни на кого не обращала внимания. Всё происходило как в тумане: как Алекс пропустил поворот и был вынужден сделать круг, тихо проклиная всех водителей и пешеходов; как Кит пытался не только не умереть от рогов Твайлы, но и разбудить Николаса; как Николас, всё же проснувшийся где-то за пять минут до конца странной поездки, сказал, что проголодался.
Соня не знала, предложил ли Алекс ему мармелад. Она, казалось, разом забыла обо всём на свете и действовала, как заведённая.
Отстегнуть ремень безопасности, изучить местность вокруг через окно, открыть дверь, выйти, держать руку на чехле с оружием. Оглядываться, изучать, всматриваться, отмечать странное. Из странного был только человек, стоящий у дверей трёхэтажного дома, куда они подъехали.
Соне потребовались лишние секунды, чтобы понять: они в каком-то тихом и, возможно, дорогом районе. Должно быть, такие есть во всех городах всех стран, и планировки там абсолютно идентичные: песчаного или белого цвета камень, из которого сложен дом, низкие, аккуратно подстриженные кусты, возможно, даже цветущие, идеально ровная лужайка, черепичная крыша всех оттенков красного и коричневого. То, что Соня видела в Касересе и доме Альтана в частности, уже было в Нихаре, причём на каждом углу.
— Ух, какая у тебя компания, моя милая, — едва ли не промурлыкал Альтан, наконец отделившись от железной двери, которую подпирал спиной всё это время.
Твайла, уже выбравшаяся из машины с помощью Кита, — всё ещё недовольного этим, кто бы сомневался, — свела брови к переносице и ответила:
— Нам нужна помощь.
— Да, вижу, что не экскурсия по городу. Жаль. Я недорого беру.
— Сейчас, — уточнила Твайла. — И желательно, чтобы об этом никто не узнал.
— Слово mer daran, отмеченной самой Лерайе, закон, — посмеиваясь, сказал Альтан, после чего сделал шаг вперёд.
Соня мгновенно напряглась. Альтан был ненамного выше Алекса и почти ничем не отличался от обычного человека: молочно-белая кожа с многочисленными татуировками на руках и шее, лежащие в беспорядке медные локоны, серебряные кольца в ушах, лёгкая рубашка с короткими рукавами, штаны и самые простые сандалии — казалось, будто Альтан был обыкновенным туристом, приехавшим посмотреть на красоты Касереса. Но его глаза, горящие красным, и чёрные белки говорили о том, что он настоящий демон.
— Надеюсь, — протянул Альтан, держа руки в карманах штанов и даже не делая попытки защититься от Алекса, направившего на него пистолет наверняка исключительно инертно, — он не собирается стрелять по-настоящему. Иначе я буду очень разочарован, и тогда никто не получит десерт.
Соня колебалась. Должна ли она последовать примеру Алекса и достать пистолет? Должна ли выстрелить? Альтан не нападал, Твайла за всё время их пути — тоже, Николас, казалось, ничуть не сомневался в демоне, стоящем перед ними. В голове у Сони всё безжалостно перемешалось.
— Рейна тебя помнит, — наконец произнёс Николас, расправив плечи, будто хотел выглядеть внушительнее. — Она наблюдала за тобой какое-то время. До того, как выбрала меня.
— О.
Альтан удивлённо распахнул глаза и уставился на Николаса. Пригляделся получше, осмотрел его с ног до головы с тщательностью, с какой Соня осматривала самого Альтана.
— Значит, сальватор. Приятно познакомиться. Никогда бы не подумал, что за помощью ко мне обратиться сам сальватор. Что ж, почту за честь. Может, тогда этот парень наконец опустит пистолет.
Алекс пистолета не опустил. Твайла пихнула Кита под бок и сказала ему идти в дом, Николас побежал за ней. Соня растерянно смотрела им вслед вплоть до тех пор, пока Николас не скрылся в доме и на его месте не оказался Альтан.
— Кстати, предупреждаю, — сказал он, широко улыбнувшись. — По ночам тут могут шастать отбившиеся от стаи ноктисы. Я их прогоняю, но они всё равно возвращаются. Если не хотите, чтобы вам поужинали, идите в дом.
Соня переглянулась с Алексом, не представляя, что им делать. Что-то мешало метке сообщить, где они находятся — в ином случае их бы уже давно нашли. Значит, полагаться придётся только на себя. Самим решать, как быть с двумя не враждебно настроенными демонами и сбежавшим искателем.
Тогда Соня думала, что это самое худшее, что могло произойти. Но они пробыли у Альтана два дня, прежде чем случилось нечто по-настоящему ужасное.
***
К ногам Ариадны упал последний ноктис — из числа тех совсем уж отчаянных и обезумевших демонов, которые даже после прибытия подкрепления продолжали лезть через брешь и пытаться наброситься на первого встречного.
Сегодня в Ангкор-ват было довольно людно. Куда ни глянь, везде туристы, то ли с преувеличенным интересом разглядывающие старые строения, архитектура которых казалась Ариадне довольно интересной, то ли только притворяющиеся, что это место заслуживает так много внимания. Силы на то, чтобы узнать это, Ариадна не тратила, предпочитая чарами и уговорами, в которых чувствовалась магия Сердца фей, отводить несчастных смертных как можно дальше. Те едва успевали пройти первые ворота и сделать миллион никому не нужных фотографий, когда мысль, что можно посетить это место и в другой день, укреплялась в их создании, и вот они уже спешно уходили, даже не подозревая, что на другой части огромной территории демоны пытались прорваться в этот мир.