Маракс, как и всегда, не отреагировал на его слова так, как того бы хотел Иснан. Сколько бы перевёртыш ни пытался, Маракс всегда был на шаг впереди и умел себя контролировать в столь обыденных ситуациях. С тех пор, как он был призван в этот мир, он лишь дважды показал себя в гневе: когда Первая пропала прямо у него из-под носа и когда госпожа Ситри приказала помочь Иснану в сборе крови. Но если в первом случае пострадали мелкие ноктисы, неудачно попавшиеся под руку, — Маракс всё равно воссоздал их из хаоса заново, сказав, что ему жаль терять таких прекрасных псов, — во втором случае досталось Иснану. На его шее до сих пор остались следы от острых когтей.
— Разве есть в этой магии что-то, чего мы не знаем? — спросил Маракс, сложив руки на груди.
— Госпожа тебе совсем ничего не говорит? — постаравшись изобразить искреннее удивление, уточнил Иснан. — Странно. Наверное, ты только и можешь, что греть её постель, раз она молчит.
Маракс рассмеялся, его крылья встрепенулись, словно он готовился взлететь. Иснан помнил, что с этим делом отныне проблемы: магия Николаса, Четвёртого сальватора, оказалась до того сильной, что Маракс до сих пор восстанавливал мышцы, жилы и хрящи, пострадавшие во время столкновения. Он летал, разумеется, но порой крылья подводили его. Бронзовый след на лице, оставленный великанским отродьем, давно исчез, а крылья до сих пор нуждались в исцелении.
Иснан внутренне ликовал, зная, что дело в магии сакри.
— Если бы ты был достаточно умён, ты бы понял, что внимание нашей госпожи — это дар, который идёт от самого Хайбаруса.
— Быть её подстилкой, как ты? Нет, спасибо, лучше повожусь с чужой кровью.
Иснан знал, что будет после этого, и потому, когда хаос оплёл его шею и крепко сжал, даже не дрогнул. Маракс стоял с протянутой к нему рукой и улыбался так широко, что были видны клыки.
Он бы никогда не смог по-настоящему издеваться над ним и мучить так, как мучил всех людей и неугодных демонов, попадавших к нему. Иснан был слишком важен, чтобы подвергать его опасности, однако Маракс находил способы удовлетворять свою жажду насилия и контроля над всеми. Пока госпожа Ситри занималась призывами демонов или собирала информацию способами, известными ей одной, Маракс должен был следить за Иснаном и контролировать, чтобы тот не совершал глупостей. Мараксу приходилось вместе с ним собирать кровь, столь необходимую для правильного использования магии, и вместе с тем выслеживать Николаса Хейла. Учитывая связь между ними, Иснан практически всегда привлекался к этому делу, но успехи были скромными.
Ренольд, должно быть, просто издевался над ним, раз отказывался помогать.
— Изучаешь кровь, да? — для чего-то повторил Маракс, задумчиво постучав когтем по подбородку. — Из чего состоит твоя коллекция?
Иснан попытался поднять руку, чтобы сбросить хаос, но не мог пошевелиться. Маракс, говорят, даже до призыва в этот мир, даже до Вторжения был слишком сильным, едва не таким же сильным, как госпожа Ситри. Тем более относительно недавно он перенял хаос, которым управляла госпожа Минерва — Иснан не представлял, в чём разница, но догадывался, что с этим хаосом Маракс стал значительно опаснее.
Но вряд ли опаснее сальватора.
— Из чего состоит твоя коллекция? — ледяным тоном повторил Маракс. — Давай, я жду.
Хватка на шее немного ослабла. Помня, что Маракса лучше не злить, особенно когда госпожа Ситри занята призывом, — за это время он успеет не только сломать его, но и вновь создать из хаоса, Иснан тихо ответил:
— Тот искатель, которого мы встретили недавно, mer daran, несколько рыцарей, искателей и вампиров. Есть ещё кровь короля эльфов.
— А что насчёт тех, с одинаковыми лицами? — медленно произнёс Маракс, с каждой секундой ослабляя хватку на шее Иснана. — Где это было, не напомнишь?
— Канберра.
— Да, точно. Их кровь ты собрал? Я пожертвовал четвертью легиона Сизера, и он до возвращения к Хайбарусу будет напоминать мне об этом.
— Только девушки. Твои ноктисы были слишком медленными и тупыми, вот и не смогли отвлечь их по-нормальному. Даже у девушки я забрал слишком мало. Не представляю, как мне с этим ра…
Иснан захрипел: на шею вновь давило так сильно, будто Маракс уже готовился сломать его не менее двух раз. Руки не слушались, всё тело оцепенело — ещё чуть-чуть, и Иснан не столько задохнётся из-за недостатка воздуха, сколько отравится чужим хаосом, и тот заберётся ему под кожу, в мышцы и вены, где будет процветать до тех пор, пока Маракс не прикажет ему убить Иснана.
Этот крылатый ублюдок слишком сильно любил мучить других, и тех, кто мог противостоять ему, можно было пересчитать по пальцам одной руки. Госпожа Ситри уважала Зепара, нахального и чересчур надоедливого демона, который по её приказу без остановки искал способы призвать остальных братьев и сестёр в этот мир, и потому его Маракс почти не трогал. После проникновения в особняк малыша-великана Сизер получил привилегии, на которые ранее не мог даже рассчитывать, и госпожа Ситри до сих пор была к нему благосклонна — возможно, это было лишь из-за того, что тот великанский ублюдок всё ещё не проснулся. Ищейки Зепара, возглавляемые Хибаем, были везде, и благодаря ним демоны всегда знали, что, где и с кем происходит.
Они только не знали, где прячется Четвёртый. В этом Маракс, конечно же, винил Иснана. Он хоть и был ценен из-за связи с Ренольдом, в сравнении с остальными тёмными созданиями был ещё совсем зелёным.
— Старайся лучше, щенок, — произнёс Маракс, наконец отпустив его. — И не забудь кровь, ради которой притащился.
Иснан не представлял, что удержало его от ответа или попытки воздействовать на Маракса собственным хаосом. Вкупе с магией сакри у него, возможно, и были бы шансы, но только при наличии крови — таковы были условия Ренольда, которые приходилось соблюдать даже Аннабель.
Иногда Иснану казалось, что в зеркале вместо своего лица он видел лицо этой глупой феи.
Он нашёл склянки с кровью в нижнем ящике стола, ничуть не удивлённый их расположению. Дом, где они скрывались, находился в центре какого-то крупного города и целиком и полностью напоминал человеческое жилище. Изредка госпожа даже готовила что-то на кухне и заставляла их есть, но чаще всего они лакомились чужой кровью и плотью. Иснан до сих пор помнил кровь феи, погибшей не так давно: госпожа Ситри позволила ему попробовать лишь три капли, но их хватило, чтобы он ощутил разницу в силе чар у убитой феи и Аннабель.
Иснан был уверен, что Маракс, за весь их разговор так и простоявший в одних брюках, провожал его хищным взглядом. Не будь Ренольда, Маракс бы растерзал его на мелкие части, а после выбросил их ноктисам на съедение. Маракс никогда не называл причин своей неприязни к нему, но Зепар шутя говорил, мол, Иснан слишком плохой воспитанник, а из Маракса никудышный старший брат и уж тем более отец.
«Вновь провоцируешь его».
Иснан остановился возле окна в длинном коридоре. Окно выходило на оживлённую улицу, по которой тащились машины, застрявшие в пробке, и бежали люди, напоминающие букашек, но смотрел Иснан не них, а на Ренольда, появившегося вместо отражения. Тёмные волосы аккуратно зачёсаны назад, взгляд фиолетовых глаз рассеян, сиреневая кожа тусклее, чем Иснан помнил — казалось, будто с каждым разом, когда Ренольд решал всё же обратить на него внимание, он увядал. Неизменным оставалась только странная одежда с вырезом едва не до середины живота и сверкающая, как ночное небо. И, конечно же, чёрная полоса на шее вместо настоящего ошейника.
Иснан не знал, почему эта полоса не исчезает, и Ренольд не давал конкретного ответа. Он также не говорил, почему, появляясь во плоти, никогда не размыкал губ и всегда общался только мысленно.
На все вопросы демона у него был лишь один ответ: «Думай. Все ответы давно перед тобой».
— Он заслужил, — тихо ответил Иснан, продолжив идти по коридору.
Отражение Ренольда двигалось вместе с ним и всего несколько секунд спустя стало появляться на любой отражающей поверхности.