Вторжение и коалиция научили её держать эмоции под контролем и жить с мыслью, что смерть всегда рядом. Рыцари, искатели и эльфийские охотники погибали чаще остальных, ведь они всегда были в первых рядах и никогда не уклонялись от сражений. За двести лет Диона видела столько смертей, что они уже не должны были её трогать, но почему-то трогали. А ведь она даже не знала, кто такая Ирен.
Переборов себя, Диона подошла к Лукреции и протянула ей бейдж. Маг вцепилась в него, прижала к груди и тихо заплакала, опустив голову.
Дионе потребовалась почти минута, чтобы взять себя в руки и отойти от Лукреции.
— Йозеф нашёл источник, — тихо сообщил Энцелад.
Диона обернулась к зданию и увидела, как огонь начал утихать. Становились видны обвалившиеся конструкции и тела демонов, которых рыцари оттеснили внутрь.
— У тебя кровь.
Диона фыркнула, когда Энцелад провёл рукой по её виску. Вне зависимости от ситуации или окружения, он всегда проверял, не пострадала ли она, и делал всё возможное, чтобы оказать помощь. На свои раны он никогда не смотрел, и потому Дионе приходилось контролировать его самого и его состояние. Не хватало ещё, чтобы большой и страшный рыцарь упал без чувств из-за какой-нибудь царапинки, которую он посчитал незначительной.
— Я хочу пролежать в ванной сто часов, — пробормотала Диона, стараясь максимально расслабить свои напряжённые мышцы, но при этом не ощутить тяжести тела и не упасть в грязь лицом.
— Ну-у, — протянула Шерая, — попробуй. Завтра вы сопровождаете Гилберта на обед у принца Джулиана.
Диона тихо чертыхнулась и обернулась к подошедшей женщине. И как она только умудрялась всегда выглядеть так идеально, будто только-только принарядилась? Не то чтобы Диона уж сильно хотела сражать всех своей красотой, — стоит признать, что она была прекрасна даже в доспехах, залитых чужой кровью, — но Шерая всегда была до того безупречной, что Диона начинала думать о существовании какой-то скрытой и таинственной магии, поддерживающей лоск.
— Завтра? — проворчал Энцелад. — О, боги…
— Ещё и у принца Джулиана, — добавила Диона, посмотрев на него. — Неужели мы сегодня не настрадались?
— Вы уже устали? — уточнила Шерая, собрав руки на груди. В левой руке Диона заметила смятый листок — наверняка письмо, в котором и говорилось о завтрашнем обеде.
— Да, мы устали, — ничуть не теряясь под её суровым взглядом, ответил Энцелад. — Нас было слишком мало. Чудо, что мы никого не потеряли.
Обычно Энцелад не позволял себе спорить или высказывать недовольство. Ещё с Кэргора он был тем самым командиром, который всегда держал на лице маску непоколебимой уверенности и спокойствия; способный одним взглядом внушить не только веру в успех какого-либо дела, но и ужас тем, кто сомневался в нём или его методах. Спорить с Шераей ему не было смысла — они были на одной стороне и всегда действовали в первую очередь на благо своего короля, и уже во вторую — на благо коалиции. Но сейчас он был бесконечно прав.
Рыцари работали день и ночь, являясь не только к месту появления брешей, но и участвуя в поисках сальватора (что уже в прошлом) и демоницы, убийц короля Джевела и наследницы Ровены. Они, как и вампиры, почти не отдыхали, были везде и всюду, и даже ещё совсем неопытные принимали непосредственное участие в делах коалиции. Энцелад никогда бы не позволил необученным рыцарям соваться в пекло, но Фроуд, фактически являвшийся третьим командиром, — почему-то абсолютно все рыцари и воины, находящиеся под командованием Энцелада, в качестве второго командира воспринимали Диону, что ей, стоит признаться, очень даже нравилось, — не обладал той же стойкостью. Он не был глупым, однако решения, которые он принимал, порой шли вразрез с теми, которые, теоретически, мог принять Энцелад.
За последнюю неделю это стоило им жизней пятерых рыцарей, Фроуд же лишился двух пальцев на левой руке.
Энцелад лишь хотел получить гарантию, что пока они будут сопровождать Гилберта на совершенно бессмысленном обеде у эльфийского принца, их людей не отправят туда, где они могут погибнуть.
Как бы долго и упорно Диона ни убеждала себя, что жить бок о бок со смертью для неё привычно, она сама нуждалась в подобной гарантии. Не для себя или других рыцарей. Хоть она и ценила людей коалиции, на первом месте для неё всегда стояли Энцелад, Артур и Гилберт с людьми, которых он принимал в своём особняке. Небольшая и странная, но семья, которой Дионе так не хватало после Вторжения.
Когда она почти пять лет искала Энцелада в этом ужасном мире, пытавшемся убить её всеми возможными способами, она поклялась, что не позволит кому-либо навредить ему даже на психологическом или эмоциональном уровне. Его спокойствие за рыцарей — это залог её спокойствия.
Шерая так ничего и не сказала — обычно Энцеладу было достаточно взгляда. Они давно научились общаться без слов, чего Диона никак не могла достичь с кем-либо ещё, кроме Энцелада и Артура. Иногда она совершенно искренне не понимала, как её брат, не такой уж и чуткий, примерно двадцать четыре часа в сутки и семь дней в неделю напоминающий скорее статую, чем живого человека, общался с людьми. Он даже с девушками флиртовал совсем не так, как его учила Диона. В плане взаимодействий с людьми Энцелад был катастрофой, но при этом справлялся лучше, чем Диона. Это постоянно ставило её в тупик.
— Хорошо, — всё-таки произнёс Энцелад, качнув головой в знак согласия. — Договорились.
Будто у него был выбор. Напрямую Гилберт редко приказывал, только в порыве гнева, и то потом по пятам ходил за каждым и извинялся за своё «ужасное поведение». Шерая же, всегда передававшая слова Гилберта с предельной точностью, могла приказать, даже не пытаясь сделать этого. Все давным-давно научились понимать, когда Шерая приказывает, ставит перед фактом или просто сообщает информацию.
— Но для начала закончим здесь, — добавил Энцелад, громко хрустнув шеей. — И сделай что-нибудь с Лукрецией.
Сердце Дионы почти сжалось ещё раз, но разум оказался значительно сильнее. Энцелад был прав на все сто процентов: Лукрецию следует успокоить и увести куда-нибудь, если она не желает помогать. От тел демонов всё ещё нужно была избавиться, барьеры и чары, отводящие чужие взгляды, снять, а после, изучив сгоревший магазин вдоль и поперёк, самым обычным способом сообщить о нём земным пожарным службам. Теперь, когда Йозеф устранил источник хаоса, это было единственным правильным решением.
Диона знала процесс от начала и до конца: кому следует помочь, где проконтролировать, на кого прикрикнуть, чтобы не прохлаждались, с телом какого демона быть аккуратнее. Каждого следовало обезглавить во избежание повторного сражения, каждого маги осматривали и заключали, пригодна ли та или иная кровь для вампиров. Каждое действие, слово, использование чар было выверенно до того идеально, что у Дионы уже давно не осталось никаких вопросов. Она послушно отрезала демонам, похожим на гибридов нескольких диких животных, головы, стараясь действовать так аккуратно, чтобы их чёрная ядовитая кровь не попала на открытые участки кожи — учитывая, что волосы уже были грязные, она поступала правильно. Диона могла бы позаботиться и о том, чтобы сохранить свои кожано-металлические доспехи, но она слишком устала, чтобы даже думать об этом. Ей хотелось забраться в горячую ванну и пролежать в ней вечность.
И чтобы кто-нибудь сделал ей массаж плеч. Это было бы просто замечательно.
Но она продолжала рубить головы и отбрасывать их в сторону, туда, где после магии Шераи останется только пепел. Кровь пропитала собой расколотую землю, просочилась в огромные трещины и борозды, оставленные железными когтями некоторых демонов. Сегодня они были крайне агрессивными, и Дионе казалось даже странным, что некоторых они сумели загнать обратно в огонь.