Впрочем, более это не её проблемы. Свою работу она выполнила — никто из рыцарей не погиб, Энцелад ещё жив, Шерая, вроде как, даже довольна. Диона заслужила не только ванну и массаж, но и лучшее вино, которое есть в запасах Марселин.
Может, сегодня они действительно смогут выпить. Надо же хоть иногда вытаскивать Марселин из апатичного состояния, в котором она пребывала уже столько времени.
***
Когда алое пламя взметнулось вверх, разом поглощая все трупы, Диона поняла, что они закончили. Йозеф с эльфами как раз закончили изучать сгоревший магазин, но ничего интересно там не обнаружили. Должно быть, бейдж с именем Ирен был единственной вещью, которую демоны почему-то решили пощадить.
Диону одолевало вполне оправданное любопытство, но лезть с вопросами она не спешила. Несмотря на состояние аффекта и никак не прекращающиеся слёзы, Лукреция помогала, как могла: некоторым она залечила незначительные ранения, кому-то объясняла, что здесь находилось раньше. Изредка Диона находила её среди своих товарищей и видела не столько рыжие волосы, сильно выделяющие девушку, сколько мокрое от слёз лицо и окровавленный бейдж, который она ни на секунду не отпускала.
Диона решила, что Шерая сама справится. Незачем мешать ей своими неуклюжими попытками узнать хоть что-то.
Поэтому она, дождавшись, пока от трупов останутся только пепел да мерзкий запах, — его точно придётся вымывать очень тщательно, — поставила локоть на плечо Энцелада и положила голову на ладонь, всем своим видом изображая утомление.
— Завтра мы идём к принцу, — пробормотала она, надеясь, что её никто, кроме брата, не услышит. — Будет ужасно, если случайно появится новая брешь и мы должны будем отправиться к ней?
— Ужасно, — согласился Энцелад, склонив голову так, чтобы касаться её головы. — Но это всего лишь принц.
— Всего лишь принц, — повторила Диона. — М-да… Будет сложно. Мне нужны ванна, вино и Артур.
— Милостивые боги, — проворчал Энцелад себе под нос, пихнув её в плечо, — сохраните мою психику.
В ответ Диона попыталась со всей силы ударить его, но Энцелад перехватил её кулак и возвёл глаза к небу. Они никогда не дрались по-настоящему, не видя в этом смысла, но время от времени Диону охватывал детский азарт, подстёгивавший её доказать, что Энцелад ошибается. Он редко признавал свои ошибки и несмотря на то, что относился к Артуру значительно лучше, чем к любому другому её любовнику, не раз говорил, что она заслуживает лучшего. Диона пропускала его слова мимо ушей и параллельно била его самого по ушам. Когда он пытался обидеть её парня, её ничего не могло остановить.
Они могли бы и дальше шутливо драться, пытаясь ощутимо задеть друг друга, и игнорировать чужие взгляды — не все привыкли к особому языку общения близнецов Эрнандес, как и к тому, что после значительных потрясений они находили утешение в обществе друг друга и таким странным способом пытались вернуться в привычный ритм жизни. Но Шерая, вновь подкравшаяся со спины, сообщила, что откроет им портал в зал Истины, а сама останется, чтобы решить, как помочь Лукреции и дождаться момента, когда все барьеры можно будет снять.
Потянулась новая вечность, хорошо знакомая Дионе и оттого даже ненавистная. Убедиться, что все в порядке. Отчитаться перед Гилбертом, встретившем их в зале Истины. Отчитаться ещё раз, со всеми подробностями, не упуская ни одной детали. Каким-то образом доказать Гилберту, что они не пострадали и не нуждаются в срочном осмотре целителей. Он всегда переживал за них, и это, пожалуй, радовало Диону не хуже успешного дела и заслуженного отдыха.
В особняк они вернулись уже ближе к ночи — с учётом того, что от одной бреши они сразу же отправились к другой, день и впрямь казался долгим и очень тяжёлым. Особняк, никогда не бывший шумным, впервые за последние месяцы стал таковым. Два дня назад Николас и демоница показались на границе, и последняя заключила с Гилбертом сделку на крови. Теперь ни один человек, драу или иная сущность, пребывающие в этом особняке, не имели права вредить демонице — Твайле, как представил её Николас. В то же время Твайла не могла вредить им, но она, что ставило Диону в тупик, и не пыталась.
Всего за два Дионе не только пришлось свыкнуться с мыслью, что в особняке живёт тёмное создание, но и научиться общаться с ней более-менее приличными выражениями. Личное отношение Дионы к кому бы то ни было никогда не мешало работе, но она впервые столкнулась с чем-то настолько необычным и не знала, как ей быть. Демоница была в меру вежливой, любопытной и очень даже эрудированной. Гилберт, старавшийся контролировать каждый её шаг, настоятельно рекомендовал Твайле не игнорировать его приглашение разделить с ним завтрак, обед или ужин, и за всё это время Твайла ни разу не пожаловалась на его холодность или угрозы, сквозящие через слово. Твайла игнорировала и настороженный взгляд Сонал, которая, однако, не стала возмущаться или истерить из-за присутствия демоницы, чем удивила всех, даже обычно молчаливых и незаметных слуг.
Дионе казалось, что она не видела чего-то очень важного, что где-то затерялся ещё один кусочек пазла, но никак не могла понять, какой именно и сколько их вообще образовалось. Эйс стал магом и отныне тренировался не только с ними и Артуром, но и с Марселин. Николас, Кит, Алекс и Соня (очень тихая и задумчивая, совсем не напоминающая себя прежнюю) вернулись вместе с демоницей. Твайла, казалось, и не была тёмным созданием.
Но что Диона знала о тёмных созданиях на самом деле?
Она была отнюдь не глупой, чтобы безоговорочно верить каждому слову коалиции, и знала о существовании демонов, не вступавших в конфликты и держащихся особняком. Они с Энцеладом придерживались принципа озвучивания приказов: если им прямо сказали убить тех или иных демонов, значит, они должны убить их. И неважно, сколько им потребуется времени, чтобы очиститься от крови на руках. Если приказа не было и Энцелад, лучше неё умеющий просчитывать риски, говорил, что вмешательство не стоит того, они не вмешивались.
Не все одобряли такую позицию, но главное — это осторожность, с которой совершалось каждое их действие, даже самое простое и незначительное.
Осторожность никогда не должна была их оставлять, но клятва на крови была достаточно сильной, чтобы этим вечером Диона дала себе слабину. Поэтому в момент, когда они прошли через портал, оказались в холле и увидели, что Твайла и Николас сидят на верхней ступеньке и о чём-то оживлённо болтают, Диона предпочла сделать вид, что ничего не заметила. Если Твайла попытается хотя бы поцарапать кого-то из них, клятва убьёт её. Гилберт был не слишком искусен в словесных формулировках клятв, но в этот раз он сделал всё от себя зависящее, чтобы создать хоть какое-то ощущение безопасности.
Это трудно, когда в особняке находится тёмное создание, но не невозможно.
— Где Эйс? — спросил Энцелад, вместо приветствия лениво махнув рукой Николасу.
— С Марселин, — с натянутой улыбкой ответил сальватор. Он словно боялся их, но Диона не винила Николаса за такое отношение. Когда ты постоянно рядом с демоницей и защищаешь её ото всех, следует бояться тех, кто может расправиться со врагом голыми руками. — Обучается магии.
Энцелад нахмурился.
— Я сказал ему, что вечером у нас будет тренировка.
— Артур провёл её раньше, чтобы потом Эйс мог заниматься с Марселин. К тому же, когда Гилберт отправился в зал Истины, принцесса ходила и ругалась на всех… Вот он и спрятался от неё.
Мысленно Диона согласилась с ним, но вслух ничего и не сказала. Николасу не обязательно знать, что её саму нервирует принцесса Сонал, почти всё время требующая невозможного.
Недавно она заявила, что хочет, чтобы ради её безопасности рядом постоянно был хорошо обученный рыцарь. Сначала она даже предложила Энцелада, и тот едва не умоляюще уставился на Гилберта. Каким бы стойким и собранным ни был Энцелад, даже он бы не выдержал всё время быть рядом с принцессой Сонал.
Когда она надоела всем этой просьбой, Гилберт пригрозил, что приставит к ней Еноха. На самом деле Енох не был плохим рыцарем или парнем — он был отличным человеком и умел найти подход к каждому, но его флирт, распространяющийся на всех, мог только разозлить принцессу или даже довести её до очередной истерики. Должно быть, Сонал как-то это поняла и потому затихла. К сожалению, ненадолго: потом она необъяснимым образом завлекла Твайлу в разговор о сигридской культуре.