— Дай-ка мне.
Фройтер взял книгу, пролистал её и нахмурился.
— Да, кажется, это они.
— Часто развлекаешься расшифровкой этого ужаса?
— Не поверишь, но в последний раз это было ещё лет пятьдесят назад.
— И что ты сумел понять?
— Смело предположить, что я вообще помню.
Лукреция рассмеялась — тихо и напряжённо, будто заставила себя сделать это, что лишний раз подчеркнуло, что ей совсем не до веселья. Но она была слишком упрямой, чтобы перестать притворяться. Для неё огромным успехом было и то, что она всё-таки пришла к нему, а не осталась страдать в пустой съёмной квартире.
Но Фройтер не представлял, как долго она может жить у него и не возникнет ли из-за этого проблем. Он, вообще-то, всё ещё работал и не мог просто так оставить некоторых неуправляемых детей на других учителей, это было бы просто опасно для всех. Да и Лукреции придётся как-то взаимодействовать со своим начальством и решать уйму проблем, появившихся в результате пожара. Фройтер сомневался, что она вообще продолжит работать в том ювелирном магазине. Может, поступит так же, как и многие маги — просто сменит город и начнёт всё сначала. Это было отличным способом не только избежать ненужных вопросов о возрасте или семье, но и узнать о мире, в котором они жили, как можно больше. Сам Фройтер перебрался в Денвер почти пять лет назад и мог не думать о смене места жительства как минимум столько же времени. Если бы не довольно молодое лицо, постоянно прятать которое с помощью чар было бы крайне проблематично, он бы прожил здесь дольше.
Может, им с Лукрецией просто нужно бросить всё и отправиться в путешествие. В этом мире было слишком много мест, которые они не видели, и вместе им будет намного проще, чем поодиночке.
Лукреция, посмотрев на него, хотела что-то сказать, но её прервал звонок в дверь. Фройтер насторожился — он не любил, когда кто-либо использовал магию, чтобы добраться до него, как и не любил вообще не чувствовать её. Когда к нему приехал Шерая и Гилберт вместе с Первой, он почувствовал магию ещё за мили. Сейчас же была абсолютная пустота.
Фройтер сделала шаг в сторону коридора, когда звонок повторился. Лукреция быстро поднялась с кровати и едва не побежала за ним со скоростью света, но остановилась, стоило знакомой магии наконец проявиться. Лукреция выдохнула, опустив плечи, и пробормотала:
— Надеюсь, ничего страшного не случилось.
Фройтер едва не начал молиться, прося богов смиловаться над ним, но, увидев на пороге квартиры Николаса и Соню, осознал, что его молитвы тщетны. Как будто судьбу можно обмануть.
Он видел этот момент ещё в прошлый визит Николаса, Твайлы и Кита. Видел, как Николас стоит в его квартире, как торопливо скидывает кроссовки и объясняет, почему Соня потрясающая и заслуживает получить ответы на свои вопросы, и видел, как Николас, чтобы не мешать им, уходит к Лукреции.
И хотя у него было правило не читать людей намеренно, иногда избежать зрительного контакта и пробудившейся силы было сложно. Жаль только, что эта сила не подсказала ему, что будет с Лукрецией.
Не успел Николас открыть рот, как Фройтер жестом пригласил их внутрь и сказал:
— Я могу попробовать.
Николас широко улыбнулся и едва не прыгнул к нему, крепко обнял, начав бормотать благодарности. Соня была куда более сдержанной и вежливой: переступив порог, она закрыла дверь, с первого раза разобравшись с замком, сняла обувь и лёгкое пальто, после чего кивнула Фройтеру, почти склонившись в поклоне. Может быть, она и не знала точно, как следует вести себя в его обществе, но поступала так, как считала нужным, прекрасно понимая, что он может выставить их за дверь из-за одного неверного слова.
Или же она просто боялась того, что Фройтер может увидеть.
— Итак, — он посмотрел на них, застывших на месте, и, честно слово, выглядел бы куда более грозным, если бы был выше ещё на десять сантиметров, — что именно вы хотите от меня?
Николас готовился ответить, но Соня его опередила:
— Я изучила всю доступную информацию о детях Фасанвест, их магии и правилах, которым они обязаны следовать, — отчеканила она, смотря куда-то в район его шеи, будто не хотела раньше времени встречаться с ним глазами. Или же доказывала, что и впрямь знает, как следует говорить с детьми Фасанвест. — И я нигде не нашла упоминания того, что вам запрещено раскрывать прошлое.
Уголок губ Фройтера дёрнулся.
— Прошлое, значит, — для чего-то повторил он.
— Прошлое, — подтвердила Соня. Она держала спину прямо, а руки — сложенными за спиной, но Фройтер прекрасно видел её волнение, практически чувствовал его кожей. — Я хорошая искательница, правда. Готова взяться за любой поиск и выполнить любую работу. Если, конечно, вам это нужно. В ином случае я могу заплатить.
Фройтер всё-таки улыбнулся, но совсем не искренне. Его, конечно, всегда привлекали максимально честные люди, точно знавшие пределы своих возможностей, но прошлое на то и прошлое, чтобы не обращаться к нему. Фасанвест не запрещала им читать его и раскрывать, но Фройтер впервые встретил человека, который действительно того хотел. Он никогда прежде не пересекался с Соней, но видел её в судьбе Николаса и Твайлы — и то, что ему открылось, было не столь волнующим.
Но, может, он ошибся и в этот раз.
— Мне не нужны деньги, — ответил Фройтер, заметив, как на секунду Соня растерялась, — и поиска, который я могу тебе поручить, тоже нет. Так почему я должен искать что-то в твоём прошлом?
— Но ты пообещал! — жалостливо выпалил Николас.
— Я сказал, что могу попробовать. Это не обещание.
Николас поджал губы и зло уставился на него. Соня, на какое-то время будто зависшая, невидящим взглядом смотрела перед собой и наверняка думала над тем, как убедить его.
Фройтер, вообще-то, не думал отказывать. В глазах Николаса и Твайлы он видел, что для них Соня не представляет опасности, да и если что-то выяснится сейчас, он всегда успеет остановить её. Ему были интересны личные причины, побудившие обратиться именно к нему, а не к кому-либо другому. Хотя Фройтер подозревал, что Николас просто притащил Соню сюда, едва узнал, что она хочет узнать что-то из прошлого.
Что такого ужасного там может быть, что требуется дитя Фасанвест? Обычно люди прекрасно помнят своё прошлое и не позволяют посторонним заглядывать в него.
— Nacido en la sangre, — вдруг сказала Соня, наконец посмотрев ему в глаза. — Вы знаете, что это?
Фройтер сам старался избегать зрительного контакта, но иногда хватало и секунды, случайного взгляда, чтобы увидеть части судьбы.
— Николас, — не отрываясь от лица Сони, сказал Фройтер, — пожалуйста, оставь нас. Я хочу поговорить наедине.
Николас беспомощно открывал и закрывал рот до тех пор, пока Лукреция, до этого скрывшаяся в комнате, не вышла в коридор.
— Иди сюда, Нико, тут куча книг, которые я хочу изучить! — нарочито весело крикнула Лукреция.
Ей не следовало стараться так сильно, что это становилось видно каждому, но Лукрецию вряд ли можно было остановить. Если уж она всё слышала и даже примерно поняла, о чём речь, она не станет мешать Фройтеру. Даже если он очень хотел, чтобы им действительно помешали.
Он не хотел разбираться с прошлым Сони и тем, что в нём скрыто. Он хотел быть рядом с Лукрецией, чтобы точно уловить момент, когда тоска и горе вновь сожмут ей сердце, чтобы помочь тем, чем он только сможет. Он и без того был плохим другом и хотел исправить это всеми возможными способами.
Но Соня Кински, пришедшая к нему — это проблема. Особенно когда она говорит о «рождённом в крови», а её волосы красные, как самая настоящая кровь.
— Идём, — сухо бросил Фройтер, разворачиваясь.
Гостиная впервые показалась холодной и пустой, даже необжитой. Указав на квадратный стол, за который Соня послушно села, Фройтер быстро перенёс лежащие на нём бумаги и папки куда подальше. Может, Соня и не планировала рыться в его работе, но Фройтер решил перестраховаться.