— Два? — переспросил я.
— Ну да. Они в чайном шкафчике всегда особняком стояли. Я и не припомню, чтобы использовались.
Два. А у меня четыре. В сумме шесть, как ключей. А дядюшка сказал, дословно: «Ключи под…»
А вдруг «под» — это не «под чем-то», а слово «подстаканники», которое дядюшка не успел произнести? С одной стороны, бред сивой кобылы. Где ключи, а где посуда. С другой стороны, чувство юмора у дядюшки, как я уже не раз убеждался, весьма своеобразное. А ключи, которые он упоминал, должны были круглыми…
Я поднял подстаканник, осмотрел дно. И понял, что смех смехом, а размер дна с размером круглых углублений на арке совпадает. Ну, навскидку. Чтобы проверить точно, прикладывать надо.
— Заходи уже. Чего ты у ворот топчешься, как неродной? Посиди на веранде, подожди, пока соберусь. Данила! Прими у человека коня.
Я отвёл Алексея на веранду.
— Чаю, может, хочешь? Или кофе?
— Я бы от чего покрепче не отказался. Для храбрости.
— Дядюшка твой не отказывался. И чем закончилось? Храбрее, насколько понимаю, не стал… Не, Алёш, бухих я на охоту не беру. Не хватало, чтобы ты вместо упыря мне башку снёс. Вот вернёмся с победой, тогда на здоровье.
Закончив речь, я прошёл в дом.
— Неофит! Ты где?
— Здесь, — пацан высунулся из кабинета покойного графа Давыдова.
Кабинет давно и плотно оккупировал Тихоныч, я не возражал. Неофит там присутствовал в качестве калькулятора и пишущей машинки. Считать в уме у него получалось быстрее, чем у Тихоныча на счётах, а писал пацан красиво и разборчиво.
— Собирайся. На охоту пойдём.
— Ура!
Неофит понёсся к себе в комнату. А я проследовал к закрытому крылу. Ну, условно закрытому — замок, после того, как я его взломал, сменили, а ключ был у меня.
Спустился в подвал. Прошагал к портальной арке. Вынул из подстаканника опустевший стакан, подстаканник приложил к углублению. Тому, что дно вошло в круглое гнездо чётко, миллиметр в миллиметр, почти не удивился.
Пробормотал:
— Н-да, дядюшка. Ключи, говоришь?.. А какого ж дьявола, спрашивается, ты эти ключи разбазаривал направо и налево⁈ Мог бы что-нибудь другое загнать, побрякушек, вон, полный дом. А теперь получается, что один ключ у Брейгеля, три у Троекурова, ещё два вообще хрен знает у кого! Надо бы, кстати, Алёшину фамилию спросить на всякий случай. Вот если бы именно ему не приспичило явиться именно сейчас, в тот редкий момент, когда я пью чай, а не другое — сколько б ещё я оставшиеся подстаканники разыскивал? При условии, что вообще догадался бы, что это ключи?
Дядюшка не отозвался.
— Молчишь? Ну, ещё бы, так прокосячиться! И сказать-то нечего… Ладно, фиг с тобой. Сейчас я с Алёшей на охоту сгоняю, коль уж обещал, потом к его папаше мотанусь. А когда полный комплект ключей соберу, мы с тобой поговорим.
Я потянул подстаканник из гнезда. И понял, что забрать его не могу. Примагнитился намертво, даже нагрелся немного.
— И ты ещё туда же! — возмутился я. — Хотя, с другой стороны, ладно. Зато уж точно не потеряешься. Стой, как стоишь, вернусь — проверю.
Выйдя из крыла, я запер за собой дверь. Пустой стакан отнёс на кухню тётке Наталье. Подстаканника она, конечно, хватится, но это ладно. С импровизацией у меня никогда проблем не было, даже придумывать заранее ничего не буду.
— Ну что, братья? — Я вышел на веранду. — Наваляем упырю?
Неофит восторженно взвизгнул. Алексей степенно кивнул.
— Поехали. Где мой конь?
Неофит поскучнел.
— Я думал, мы Знаком…
Алексей помотал головой:
— Э, нет! Никаких Знаков. Мне сила пригодится вся, какая есть. Я не Владимир, чтобы от упырей отбиваться, глаз не открывая.
— Разумно, — согласился я. — Тварь! Хватит жрать, поехали.
— Куда это ещё?
Дверь конюшни распахнулась. Из-за неё показалась Тварь. Неофит хихикнул.
— И правда, жуёт что-то…
— Она всегда жуёт. Это её нормальное состояние.
— Сам ты стояние! — возмутилась Тварь. И быстро, пока никто не видит, проглотила недожёванное. — Куда ехать-то?
— Вот за этим добрым молодцем. — Я показал на Алексея, которому Данила подвёл коня.
— Я? За этой клячей⁈
Тварь раздула ноздри от негодования. Сверкнула глазами. Конь Алексея испуганно заржал.
— Прекрати кошмарить! Он дорогу знает, ты — нет. Значит, едешь ты за ним, а не наоборот. Всё логично.
Тварь заржала так возмущенно, что конь Алексея встал на дыбы и ломанул прочь. Повод Данила не удержал.
Перепуганный конь заметался по двору. Перевернул кадку с дождевой водой, оборвал бельевые верёвки и расшвырял копытами наколотые дрова, которые Терминатор не успел перетаскать в поленницу. Останавливаться он не собирался, на уговоры не реагировал. Я подумал, что терять нечего, и метнул в коня Знак «Застыть».