— Травил, — поддержал Гравия незнакомый голос, — ещё как! Говорил, что на железного человека две другие железяки нападали, а тот отбивался.
— Ну, спьяну-то ещё не то привидится!
Охотники дружно загоготали.
— Потап правду говорил, — сказал я. — Так всё и было. И хватит уже над ним ржать, совсем вы человеку самооценку порушили. Подумаешь, один раз с русалкой…
— С четырьмя!
— Тем более. Нечего так бурно завидовать. Ведите здоровый образ жизни, проводите больше времени на свежем воздухе — глядишь, и у вас по четыре раза получаться будет. А вопрос у меня сейчас в другом. С лешим-то что делать? — Я кивнул на стоящую в луже зелени лешачью башку. Которая, между прочим, уже почти зарастила лишние отверстия и приняла нормальную форму. — Я-то здесь — чужак, моё дело маленькое. Как скажете, так и поступлю. Могу с него Слово взять да отпустить, могу мечом проткнуть. Мне до фонаря, вы хозяева, вы и решайте.
— Слово! — зашумели охотники. — Слово бери, ясное дело! Ежели лесной хозяин Слово дать готов, так надо брать!
— Всё, понял, — остановил галдёж я. — Прения завершаем. — Повернулся к Гравию. — Что говорить-то надо?
Гравий впал в задумчивость. По части произнесения слов он был не сказать чтобы мастер, мечом махал гораздо лучше. Но тут снова вмешался Егор. Приказал лешему:
— За мной повторяй! Клянусь, что выполню любой приказ Владимира Давыдова, главы ордена Истинного Меча. В любой момент, когда он того потребует.
Рожу лешего перекосило.
— Не кривляйся, а повторяй! — прикрикнул Егор. — Али хочешь, чтобы Владимир дух из тебя выпустил?
— Клянусь, что выполню любой приказ Владимира Давыдова, главы ордена Истинного Меча, — пробухтел леший. — В любой момент, когда он того потребует.
— Слово моё твёрдоё, на крови моей дадено. Ежели нарушу, не хозяин я больше своему лесу!
Леший повторил клятву.
В тот же миг на лбу у него вспыхнуло изображение меча — такое же, как на моей ладони. А я почувствовал, как что-то щекочет запястье. Посмотрел на левую руку и увидел, что её обвивает тонкий и гибкий чёрный прут. Намотал несколько рядов и сомкнул края.
— Прекрасно. — Я поднял руку. — А это ещё что за «красота — своими руками»?
— Так, Слово дадено, — объяснил Егор. — Теперь вы с лешаком повязаны. До тех пор, покуда он приказ твой не выполнит.
— А. То есть, типа напоминалки… Понял. Ладно, братья. Всем спасибо! Приятно было с вами работать. Выползайте уже отсюда, очень уж тесно.
Охотники принялись втягиваться в коридор, посредством которого прибыли.
— А я? — спросил леший, когда в помещении остался я один.
— А что с тобой?
— Ты меня снять не хочешь?
Его тело, нанизанное на сталагмиты, успело обрести нормальную форму.
— Да боже упаси, такое снимать. Я пока в своём уме.
— Ну хотя бы голову на место приставь!
Я покачал головой.
— Совсем охренел. Наглые вы, твари — слов нет! Сам приставишь, не развалишься. Когда уходить будешь, дверь закрой. Я ещё вернусь. И не дай бог к тому времени, как вернусь, отсюда хоть одна банка пропадёт! Частокол в кишках тебе раем покажется.
Сибиряки в пещере не задержались. Как объяснил Гравий, разевать рот на чужой хабар в здешних краях не принято. Да, положа руку на сердце, что интересного в наваленных грудой предметах неясного назначения? Костей с них явно не получишь, шкуру не сдерёшь. Ерунда какая-то.
Мужики распрощались и вернулись к себе в оплот. Гравий ушёл вместе с ними — собирался порадовать вестью, что железный человек этот регион покинул. Есть основания полагать, что навсегда. А мы собрали хабар и перенеслись в Давыдово.
В моей башенке уже сделалось категорически тесно. А с учётом развороченного балконного проёма — ещё и холодно. Поэтому раздеваться я гостям не предложил. Они отнеслись с пониманием.
Хорошие у меня гости. Гораздо лучше любого татарина.
— Уф, — сказал я, окинув взглядом кучу добра. — Н-да. Наверняка левое плечо здесь найдётся. Будем искать?
Мы принялись вскрывать банки.
Глава 3
Неофит с большим любопытством наблюдал за процессом вскрытия. Само собой, пацану интересно. До недавних пор охотники, в массе своей, вообще не подозревали, что есть какие-то банки, в которых лежат части условно человеческих тел. Так что на глазах Неофита, можно сказать, творилась история.
— Есть! — воскликнула Земляна, вытряхнув на стол левую руку. — Готово.
И тут же засомневалась: