Моя мама была красивой женщиной.
Папа не рассказывает мне, что именно произошло в ту ночь, когда он, растолкав меня, сонную, велел быстро собираться.
- Где мама? – я сонно огляделась и спальник, на котором обычно она спала, был пуст.
- Она уже ждет нас внизу. – немного неуверенно протянул папа.
В тот момент странным мне казалось только, то, что отец разбудил меня перед самым рассветом. Это все еще опасное время, но активность зараженных падает до минимума.
- Куда мы в такую рань?
- На очередную вылазку. – попытался успокоить меня отец.
На вылазку, так на вылазку. Если так рано поднял, значит, придется идти дольше обычного. Стандартно на дорогу до города уходит восемь часов пешком в одну сторону. Не став напрягать сонный разум, я на автомате собирала рюкзак.
Только сейчас вспоминая ту ночь, понимаю, что не предала значения тому, как папа тыльной стороной ладони смахивал наступающие слезы. Он сдерживался, чтобы не пугать меня, четырнадцатилетнего ребенка. В этом возрасте трудно принять, что близкий человек может умереть. Смерть кажется чем-то нереальным, далёким и абстрактным. Не потому что не сталкивался с ней лицом к лицу, а потому что ну не может это произойти с родным человеком.
Когда мамы не оказалось внизу, папа так и не ответил где она. Стоило нам отойти от безопасной зоны, как он не сдержался.
- Прости. – он обнял меня крепко, и разрыдался как мальчишка. – Не уберег.
В тот момент я догадалась, что что-то произошло и маму я больше не увижу.
Я не стала давить на него расспросами, ему и так было плохо. Я тосковала по ней. Иногда он в разговоре вспоминал о ней или что-то в разговоре напоминало ему о ней, он сразу менялся в лице. Он любил ее. Ему было плохо без неё.
Обратно в ту безопасную зону мы не возвращались и если быть честной я даже рада. Не нравились мне люди, которые были там. Не нравились взгляды, которыми они провожали нас с мамой, когда мы спускались вдвоем за водой или ходили сдавать найденные припасы.
Я и название не помню того места, толи «Убежище», толи «Пристанище», да это и не важно. Я туда больше не вернусь. Мы с папой ушли далеко на восток, миновали три города и привыкли быть вдвоем.
Несколько раз мы видели, как мимо проходили другие выжившие, но удачно прятались и продолжали наш путь. Папа мечтает добраться до полуострова, где он провел свое детство. На свою малую родину. Он рассказывает истории о деревеньке и большом доме, с высокими потолками. Я улыбаюсь и представляю это место.
И вот организовав привал, я натаскала веток поближе к отцу. Он снял рюкзак и достал огниво.
- Давай помогу. – сажусь рядом с отцом, оттряхиваю руки о штаны и забираю из его рук исхудавший тюбик с мазью.
Шесть лет как нет привычной медицины и медикаментов. В городах, не углубляясь в центральные районы, в аптеках еще возможно найти необходимые мази или таблетки.
Отец подвернул штанину и вытянул ногу, а я выдавила небольшую горошинку на палец и стала втирать. Рана почти зажила, местами только осталась темная жесткая корка, образуя уродливый шрам.
- Выглядит лучше, - подбодрила я отца. – еще неделю и все, будешь снова бегать!
Он смотрит на меня сверху вниз и произносит:
- Что бы я без тебя делал? – улыбается.
- Не за что, папуль. – встаю и чмокаю его в нос, убирая тюбик обратно в карман рюкзака.
Мысленно прикидываю, что по-хорошему бы проверить аптеки, пополнить запасы, но отец опережает меня:
- Завтра пойдем левее, обойдем заброшенный завод и вдоль дороги до небольшого городка. Там должна быть пара аптек, надеюсь, повезёт в этот раз.
В тот раз, когда на папу напали собаки мы только вышли из леса и начали продвигаться к центральной части посёлка. Мы разделились, папа пошел по улице, а я же зашла в длинный сарай со старым хламом. Я думаю, если бы мы были вместе, возможно злополучная стая обошла нас стороной. С такой раной не было никакого смысла идти искать припасы. Это было бы чистым самоубийством.
Мы вернулись.
Расставив пару ловушек на мелкую дичь, мы начали готовить место к ночёвке. Очень удобно растут деревья, образуя овал. Идеально, чтобы закрепить «сигнализацию» из натянутой веревки и мышеловки по периметру. Задень кто веревку и раздастся громкий щелчок, оповещая о незваных гостях.