Захватив склад, шахтеры погрузят на машину три тонны аммонита, заложат взрыватели, бикфордов шнур. Двое подпольщиков, переодетые в жандармскую форму, на рассвете двинутся через город к аэродрому. Кто из патрулей рискнет останавливать машину с жандармами? У аэродрома они подожгут бикфордов шнур и, закрепив рулевое управление, направят машину прямо в ворота аэродрома. Она остановится, наткнувшись на самолет. Пока гитлеровцы будут соображать, откуда взялась машина без людей, три тонны аммонита взорвутся, а подпольщики умчатся и скроются до ночи в ближайшем селе, у своего человека.
Начальника гаража, падкого на взятки, легко уговорили дать машину, но непременным условием он поставил свое участие в поездке. Гитлеровца в пути решили прикончить.
На операцию, как только стемнело, вышли четырнадцать смельчаков.
Около часу ночи со стороны склада донеслись звуки перестрелки, и тотчас туда помчались гитлеровцы, охранявшие шахту. Вскоре раздался страшной силы взрыв, от которого дрогнула земля и из окон домов на поселке вылетели все стекла. Ни одного человека у склада не осталось в живых.
Что произошло на складе, узнать не удалось ни подпольщикам, ни гестаповцам.
Уже много позже из донесения Гревцовой стало известно, что жандармов в землянке в эту ночь было двадцать два человека. Очевидно, подпольщикам удалось снять часовых, проникнуть на склад, но ликвидировать без шума охрану они не смогли. Окруженные прибежавшими с шахты гитлеровцами, они решили умереть, уничтожив и склад и врагов.
Глава тринадцатая
Сердюк не отказался от мысли о диверсии на аэродроме и готовился к ней. Для осуществления нового плана нужно было достать мелкокалиберную винтовку с патронами, несколько килограммов тола, взрыватели, бикфордов шнур и десятилитровый бидон для молока.
Тол и взрыватели удалось выкрасть транспортникам при разгрузке вагонов, бидон купили на базаре, винтовку нашли у одного из членов городской подпольной группы. У неё был слегка испорчен затвор. Сердюк потратил немало сил, чтобы исправить его и пристрелять винтовку в тоннеле подземного хозяйства. Как ни слаб был звук выстрела мелкокалиберной винтовки на открытом воздухе, здесь, в подземелье, эхо разносило его. Андрей Васильевич опасался, что выстрелы могут услышать гитлеровцы, и потому занимался стрельбой только по ночам, когда в цехах никого не было.
Разрабатывая варианты операции, Сердюк допустил неосторожность — высказал мысль, что в диверсионной группе обязательно должна участвовать девушка. С этой минуты он окончательно лишился покоя. Всегда сдержанная, дисциплинированная, Валя стала докучать просьбами послать её на диверсию. Она использовала все способы убеждения. Говорила, что засиделась в этой проклятой дыре, что не имеет на личном счету ничего, кроме вспомогательной работы, уверяла, что операция безопасная — туда будут идти ночью, возвращаться придется тоже ночью, следовательно никаких непредвиденных встреч быть не может, и даже всплакнула разок, да так по-детски жалостливо, что Сердюк заколебался, хотя и не подал виду.
Крайнев в присутствии Вали ни на чем не настаивал, но стоило ей удалиться — тотчас заводил дипломатический разговор о том, что теперь неудобно перелагать задание на другую группу, что провести диверсию должны они сами.
В конце концов Сердюк сдался, назначил ответственным за выполнение задания Крайнева и поручил ему самому подобрать участников. Втайне он надеялся, что Крайнев не возьмет Валю на это опасное дело. Но Сергей Петрович не устоял против её просьб.
Когда все приготовления были закончены, Крайнев и Валя темной ночью вышли из подземного хозяйства, обогнули пруд и степью направились к аэродрому.
На полпути от аэродрома до города пролегала глубокая балка с заросшими густым терновником склонами. По дну балки протекал небольшой ручей. Через него был перекинут деревянный мост, но гитлеровцы предпочитали, во избежание неприятностей, возить пятитонные цистерны с бензином вброд.
Бидон с толом, взрыватели, шнуры, а также винтовку закопали в терновнике неподалеку от брода ещё накануне ночью. Здесь же выкопали небольшую яму — в ней должен был спрятаться Крайнев.
В кустах, чуть покрывшихся молодой листвой, с другой стороны дороги залегли трое рабочих из актива Петра Прасолова — настройщик станков Гудович и два слесаря. Это были крепкие мужчины, способные, по словам Петра, своротить быку рога. Чуть поодаль расположились Павел и ещё один парень из группы Петра, по имени Антип. Его все дружески звали Типкой.
Балочка была очень удобной: даже с ближайших участков дороги не было видно, что в ней делалось. Павел откопал бидон и винтовку и ушел на своё место. Крайнев залег в яму, а Валя присоединилась к группе Гудовича.
В кустах на домотканном коврике стояла бутылка самогона и лежала закуска: в случае, если подпольщиков кто-либо заметит, решат — весенний пикник. Для вящей убедительности рядом на траве лежала и трехрядная гармонь, на которой, однако, никто не умел играть.
На пригорке, откуда хорошо была видна дорога, Гудович посадил своего младшего братишку, чтобы следил за всем происходящим вокруг и сигнализировал свистом: один раз — тревога, два — идет автоцистерна. Чтобы мальчишка не возбуждал подозрений, притащили сюда, словно на выпас, тощего козленка.
Солнце поднялось, разогнало утреннюю прохладу и стало припекать. Крайнев с наслаждением подставил спину теплым, ласковым лучам. Глаза с непривычки к свету резало, они слезились. Сергей Петрович вдыхал воздух, пахнувший болотцем — хотелось досыта надышаться, — и любовался зеленью кустов и только что пробившейся травы. Как долго он был лишен всего этого и сколько ещё времени придется жить под землей! «Но не беда, — утешил он себя: — больше ждали — меньше осталось».
Около восьми часов утра послышался резкий свист. Вскоре промчалась легковая машина, а за ней два грузовика с автоматчиками. «Каратели на село», — решил Крайнев. Снова донесся свист.
Сергей Петрович выругался:
— Разъездились, подлюги! Если сегодня на дороге будет такое оживление, то операция может сорваться.
Через ручей, сбавив скорость, проехала грузовая машина с несколькими жандармами, потом наступило затишье. Неподалеку на куст уселась сорока и долго стрекотала, вертя хвостом. Крайнев следил за ней, боясь пошевелиться. Чего-то испугавшись, сорока улетела, часто взмахивая короткими, словно подрезанными, крылышками, и Сергей Петрович загляделся на зеленые склоны балки, на первые скромные полевые цветы.
Никогда раньше скупая донецкая природа не вызывала в нём восхищения, только сегодня он по-настоящему понял её прелесть. «Кончится война — обязательно ружье куплю, на охоту ходить буду», — подумал он.
Вдруг тишину прорезали два коротких свиста. Из кустов выбежал один из подпольщиков. Войдя по щиколотку в воду, он разложил по дну ручья шипы и исчез.
Крайнев приложил к плечу винтовку. Если шина не будет проколота шипом — придется прострелить её.
Автоцистерна с трудом перевалила бугор и медленно опустилась в балку Вот уже её передние скаты переехали ручей, переехали благополучно Крайнев прицелился в задние скаты, но услышал звук, похожий на выстрел. Машина осела и остановилась. Из неё выскочили водитель и его помощник; осмотрели шины и подтащили домкрат. Приподняв раму машины, свинтили гайки и, с трудом оттащив в сторону продырявленный баллон, начали торопливо надевать запасной.
«Пора! — решил Крайнев. — Но почему никто не выходит на дорогу?» И тотчас он услышал дикие звуки гармоники. «Только бы никто не помешал!» — встревожился Сергей Петрович и сжал в руках винтовку, хотя она уже ничем не могла помочь.
Из-за поворота дороги появилось трое юношей и девушка. Гитлеровцы посмотрели на них. Юноши показались вдребезги пьяными. Ноги у них заплетались, и они выкидывали такие коленца, что Крайнев испугался, как бы не переиграли.
Гитлеровцы сначала насторожились, но когда один из парней упал и пополз на четвереньках, тыкаясь носом в дорожную пыль, снова занялись своим делом. Всё же, как только парни и девушка поравнялись с гитлеровцами, один из них приподнялся и положил руку на кобуру.