Снова раздался телефонный звонок. Звонил Филин.
— Скажите, Афанасий Максимович, рация Мухтарова у вас ещё? — поинтересовался он.
— Да. А зачем она вам?
— На внутренней стороне её футляра карандашом написано несколько цифровых строк. Посмотрите, точно ли в начале первой и второй строчек стоят восьмерки?
— Подождите минутку, сейчас проверю.
Полковник торопливо открыл крышку футляра рации, стоявшей в углу его кабинета, и на матовом фоне её внутренней поверхности прочел:
«3 3 2 19 28 25 7 22 39
3 5 3 2 26 27 6 3 5 32 30 5…»
Там были и ещё какие-то строки, но полковник сосредоточил внимание только на этих двух. Первые цифры действительно напоминали восьмерки, но, присмотревшись к ним хорошенько, Осипов убедился, что это были тройки.
— Вы ошиблись, Борис Иванович, — сказал он в телефонную трубку: — не восьмерки, а тройки.
— Тройки?.. — переспросил Филин. — Ну, тогда совсем другое дело! Разрешите зайти к вам минут через пятнадцать?
— Прошу!
Подполковник Филин пришел ровно через четверть часа. В руках он держал всё тот же томик стихов.
— Вот, пожалуйста! — возбужденно проговорил он и раскрыл томик на той странице, на которой начинался «Ворон» Эдгара По. — Читайте строфу третью:
Подполковник Филин был великолепным математиком, влюбленным в логарифмы и интегралы, но он любил и поэзию, уверяя, что у неё много общего с математикой. Стихи Эдгара По он прочел с большим чувством.
— Ловко шипящие обыграны! — с восхищением заметил Филин. — «Шелковый тревожный шорох в пурпурных портьерах, шторах»… Здорово, не правда ли? Но обратите внимание на третью строку этой строфы.
Развернув перед Осиповым лист бумаги, Филин торопливо написал на нем текст третьей строки и пронумеровал все буквы следующим образом:
«и ч т о б с е р д ц у л е г ч е
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 10
с т а л о в с т а в я п о
17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29
в т о р и л у с т а л о
30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41».
— Без труда можно заметить теперь, — продолжал он, — что цифры шифра: 2, 19, 28, 25, 7, 22, 39 соответствуют буквам, из которых слагается слово «Чапаева».
Аккуратно обведя карандашом эти буквы и цифры, Филин перевернул листок на другую сторону:
— А теперь такую же процедуру проделаем и с пятой строкой той же строфы:
«Г о с т ь к а к о й т о з а п о з
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17
д а л ы й у п о р о г а м о е г о
18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34…»
К этой строке относятся цифры: 3, 2, 26, 27, 6, 3, 32, 30, 5. Расшифровываем их и получаем слова: «сорок семь». Надо полагать, что это адрес: улица Чапаева, дом номер сорок семь. А в двух следующих строчках сообщается фамилия проживающего по этому адресу: Жанбаев Каныш Нуртасович. Вот вам и разгадка тайны томика иностранных поэтов: в нем ключ к новой системе, видимо, будущего шифра шпионов, которым так кстати поспешил воспользоваться Мухтаров.
КОГО ПОСЛАТЬ?
Возвращаясь к себе от заместителя министра, генерал Саблин зашел в кабинет полковника Осипова.
Генерал был высокий, сухопарый. Черные волосы его изрядно поседели на висках, но выглядел он моложе Осипова, хотя они были ровесниками. Легкой походкой прошел он через кабинет Осипова и, поздоровавшись, сел против полковника верхом на стуле. Тонкие, всё ещё очень черные брови генерала были слегка приподняты.
— Кажется, вам удалось кое-что распутать, Афанасий Максимович? — спросил он спокойным, веселым голосом, хотя Осипов хорошо знал, как волновала генерала возможность напасть на верный след знаменитого Призрака.
— Многое удалось распутать, Илья Ильич!
— Ого! — улыбнулся Саблин.
Он не ожидал от полковника такого многообещающего заявления: Осипов никогда не бросал своих слов на ветер, был сдержан в выражениях и очень трезв в оценке обстановки.
Когда-то давно, лет тридцать назад, совсем ещё молодым человеком, познакомился Саблин с Осиповым на курсах ВЧК. С тех пор долгие годы они работали совместно на самых трудных фронтах тайной, войны со злейшими врагами советского государства. Саблин и Осипов крепко сдружились и прониклись друг к другу глубоким уважением. Разница в званиях и должностях не мешала их дружбе и теперь.
«Интересно, что же удалось ему распутать?» — подумал Саблин и, усевшись поудобнее, приготовился слушать.
— Теперь почти установлено, что Мухтаров направлялся помощником к Призраку, — убежденно заявил Осипов. Но тут же у него самого начали вдруг возникать различные сомнения, и высказанная догадка стала казаться не такой уж бесспорной. Он невольно снизил тон и продолжал уже гораздо сдержаннее: — Легальная фамилия этого Призрака, вероятно, Жанбаев и живет он на улице Чапаева, в доме сорок семь. Такая улица есть в городе Аксакальске, то-есть именно там, где мы и предполагали присутствие Призрака.
— Так, так! — одобрительно кивнул головой генерал. — Давай-ка, однако, вспомним кое-что о самом Призраке. Он ведь специализировался, кажется, по странам Востока?
— Да, — ответил Осипов, перебирая в уме всё известное ему о Призраке. — Средняя Азия, Ближний и Средний Восток ему хорошо знакомы.
— Значит, он вполне мог выдать себя и за специалиста историка-востоковеда? — быстро спросил Саблин, уточняя неожиданно родившуюся смутную мысль.
— Полагаю, что да, — согласился Осипов, сразу же понявший смысл вопроса. — Работая в свое время в «Интеллидженс сервис», Призрак участвовал в различных археологических экспедициях в Иране и Афганистане. Занимался он, конечно, не столько раскопками древностей, сколько военными укреплениями на советско-иранской и советско-афганистанской границах. Считается он также знатоком многих восточных языков: тюркских и иранских. Русским владеет в совершенстве.
— Похоже, что этому Призраку не дают покоя лавры полковника Лоуренса? — усмехнулся Саблин.
— Не без того, пожалуй. Когда он на англичан работал, они его даже вторым Лоуренсом величали. А он в одно и то же время работал и на них, и на немецких фашистов, и ещё на кого-то.
— Легче, пожалуй, сказать, на кого он не работал, чем называть, тех на кого работал… — засмеялся Саблин. — Известна ли его подлинная национальность?
Полковник Осипов пожал плечами:
— Если судить по фамилиям, которые он носил в свое время, то это космополит. Фамилия Кристоф, под которой он был одно время известен, могла бы свидетельствовать о его английском или американском происхождении. Но потом он сменил столько всяких немецких, французских и итальянские фамилий, что и сам, наверно, всех не помнит. Только шпионская кличка «Призрак» удержалась за ним по сей день.
— У нас он был, кажется, в 1943 году? — спросил Саблин и начал перебирать в уме всех своих сотрудников, которым можно было бы поручить единоборство с таким опасным противником.
— Да, во время войны, — подтвердил Осипов, вспоминая, сколько бессонных ночей стоила ему охота за Призраком в те годы. — Он тогда работал на АБВЕР — фашистскую военную разведку, и ему, к сожалению, удалось улизнуть от нас безнаказанно, хотя мы уже нащупали его след. Он и тогда был почти в тех же местах, что и сейчас. По проторенной дорожке, значит, идет. Может быть, и знакомство кое с кем завел там ещё в ту пору…
— Всё может быть, — задумчиво отозвался Саблин. — Ну, а Мухтаров, значит, должен был передать этому Призраку новую рацию и поступить в его распоряжение?
— Да, если Призрак и Жанбаев одно и то же лицо, — уклончиво ответил Осипов.
— Ну, а ещё что удалось разгадать?
— Удалось разгадать систему шифров: старого, на котором Жанбаев, видимо, ещё ведет пока связь, и нового, который Мухтаров должен был передать ему при встрече. Разрешите доложить об этих шифрах несколько позже?.. Полагаю также, что понадобился Мухтаров Призраку как опытный радиотехник. Явиться к Призраку Мухтаров, очевидно, должен был по тем документам, которые мы нашли у него при обыске. Вот они.