— Антропоцентризм! — вспыхивала, негодуя, Сузи. — Эгоистическое самомнение неандертальца. Ты не можешь мысленно передвинуть стул, а они могут.
Я скучно слушал, дожевывая вчерашнее мясо.
— А почему вы молчите, Монти? — продолжала атаку Сузи. — Вас-то это больше других задевает.
— Именно поэтому, — буркнул я. — Не могу больше слушать трескотню машинки. Ты говоришь, как человек, вслух, а тебе в ответ: тук-тук-тук-зззззз… тук-тук-тук-зззззз… Идиотская ситуация.
— Как же вы хотите общаться? Они, по-видимому, не могут воспроизводить звуковые волны.
— А световые? — вмешался Вэл. — Помнишь лампочку? Шрифт им известен, могут воспроизвести любую букву.
— Где? У меня же экрана нет.
— А телевизор?
Вечером собрались у меня. Уселись почему-то за стол, должно быть, по привычке. Помолчали неловко и, пожалуй, растерянно. Текло время. Тикали часы. И ничего не происходило- никаких чудес и неожиданностей.
Я смущенно взглянул на Вэла и Сузи. Оба тотчас же откликнулись.
— Кажется, встреча не состоится.
— Еще есть время. Подождем. Ты бы адресовался к ним как-нибудь, Монти.
— Вы здесь или нет? — спросил я громко и без всякой торжественности. — Сигнализируйте хотя бы.
И неожиданное все-таки произошло.
Бюст Шекспира птицей слетел с полки и столь же бесшумно опустился в центре стола. Мы переглянулись скорее недоуменно, чем испуганно. Во всем этом было что-то нелепо комическое.
— Включайте “эффект Клайда”, Монти. Они здесь, — поторопила меня Сузи.
Но я включил только телевизор.
Начинался какой-то американский гангстерский фильм. Шли титры. Крупный шрифт, средний, мелкий… Как раз то, что нужно.
Я выключил телевизор. Экран погас, и умолкла музыка, а я сказал, смотря в потолок:
— По-моему, это лучший способ общения, чем пишущая машинка.
На мгновенно освещенном экране появилась надпись, набранная только что показанным шрифтом:
“Поле уже генерировано. Можете говорить”.
— А о чем говорить? — тихо спросила Сузи.
Я молча пожал плечами. Так много надо было узнать, а тут слов не нашлось.
— Спроси, откуда они, когда и как прибыли, надолго ли и с какой целью, — сказал Вэл.
Я не успел повторить вопроса, как на экране уже появился ответ:
“Прибыли из другой Вселенной сквозь всасывающий провал в пространстве, который ваша несовершенная наука не очень точно определяет как невидимое дозвездное тело. Прибыли не с планеты, а со звезды. Без названия. Мы ничему не даем никаких названий. С угасающей звезды с уже иссякающими внутренними резервами энергии. Земля — это наша ошибка в пути. Мы искали не планету, а такую же звезду, только в более раннем периоде угасания”.
Текст медленно протекал по экрану. Одни строки сменялись другими.
“Уйдем, как только пополним необходимый энергетический запас. Не скоро. Понадобится период, который вы исчисляете в часах, возможно, в нескольких сменах дня и ночи. Земля как жизненная база для нас не подходит. Ненужная атмосфера, солнечная радиация, неравномерный климат, наличие иной жизни…
На Земле никаких целей не ставим. В пути мы уже встречались с другими формами жизни, но не входили в контакт. Не можем проникать в структуру живых биологических организмов. Такое проникновение произошло впервые и случайно, когда поток движущихся энергетических связок прошел вблизи человеческого мозга. Мы смогли узнать, что этот биологический организм подобен полю. Иной по форме, стабильный и неизменчивый, он оказался близким по структуре множествам множеств мыслящих единиц. Вы называете их нейронами. Так возникла возможность коммуникации…
Задавайте вопросы только самые важные. Напряжение поли по вашему исчислению времени рассчитано на три тысячи секунд”.
— Почти час, — сказала Сузи. — Можно мне?
— Начинай, — согласились мы.
Сузи спросила подчеркнуто громко, хотя, как выяснилось впоследствии, этого совсем не требовалось.
— Вы сказали: “не скоро”, подразумевая несколько суток и даже часов — период, который мы склонны считать кратковременным. Я понимаю, что вы живете в иной ритмике времени. Как же долго по вашему исчислению продолжается ваша жизнь?
“Не однозначно для всех, — последовал ответ. — Одни стабильны, как ваши электрон или нейтрино, — это коллекторы и датчики информации, жизнедеятельность других ограничена микродолями секунды. Но и они не исчезают, а трансформируются. Таким образом, поле в сеансе связи — это непрерывно меняющийся энергоблок со скоростью миллионов трансформаций в секунду”.