Самые высокоорганизованные лишайники — кустистые. Они застилают почву в лесу и в тундре белым ковром. Это они свешиваются длинными серыми и черными бородами с деревьев, придают лесам очарование девственности и первобытности.
Связи с животными самые тесные, в особенности с беспозвоночными. Клещи, ногохвостки, клопы, пауки, жужелицы — длинный ряд нахлебников насчитывает более трехсот видов. Все эти твари кормятся на лишайниках, а попутно и распространяют кусочки таллома. Из кусочков вырастают новые особи. Птицы работают в том же духе, только как транспорт «дальнего следования». Вольно или невольно принимает участие в расселении лишайников и человек.
Техногенную эру лишайники встретили болезненно. Очень быстро эвакуируются из городов: газ, пыль, дым! Хотя и не все. Сохраняются только километров за 10–15, смотря по степени загазованности воздуха. На пастбищах восстанавливаются лет за 20. На камнях и скалах, где их обдирают альпинисты, и того медленнее. Там счет идет на сотни лет.
Вдали от дыма городского
Длинные бороды свисают с ветвей деревьев в глухой тайге. Серые, оливковые, желтоватые. Чем больше бород, тем меньше живой хвои, листьев. И кажется, что бородачи не нарядное украшение, а паразиты, укорачивающие срок жизни хозяина. Если так, то все наши леса, удаленные от человеческого жилья, увешанные бородачами, обречены на медленную смерть.
А они живут и тем самым реабилитируют бородачей. Это существа безвредные. Разве что немного затеняют, задерживают свет. Поселяются на отживающих свой век деревьях, на усыхающих ветвях, где хвоя давно поредела. Не они ее согнали. Опала бы и без лишайников. С дерева на дерево путешествуют разными способами. Главный транспортный агент — ветер. Но нити бород очень прочные, и порвать их ветру нелегко. Иначе давно бы сдуло с ветвей!
В конце прошлого века Г. фон Шренк взялся разгадать взаимоотношения с ветром самого обычного бородача — уснеи бородатой. Он предположил, что нити бородача может оторвать только очень сильный ветер — шторм. И решил устроить такой ветер в лаборатории. Добыл длинную трубу, диаметром со среднее бревно. С одной стороны включил пропеллер, с другой — поставил кустик уснеи. Ветер зашумел, потом завыл, наконец, перешел в свист, разогнавшись до бешеной скорости в 124 километра в час. Кустик трясся и гнулся, но стойко выдержал испытание.
Фон Шренк понял: сухую нить не порвешь. А мокрую во время дождя? Он выбрал несколько нитей лишайника и стал подвешивать к ним грузы. Сухие нити рвались, когда груз превышал сто граммов. Некоторые выдерживали вдвое и даже втрое больше. Напитавшиеся водой, напротив, оказывались слабыми. 50 граммов для них — предел прочности.
Выяснив истину, ученый снова включил свою ветровую трубу. Но теперь место сухого кустика занял намоченный. Шренк ожидал, что мокрые нити станут отрываться вчетверо легче. Об этом красноречиво говорил опыт с гирями. Увы, ожидания не оправдались. Первый кусок нити оторвался только при ветре в 80 километров в час. Скорость увеличили, и тогда стали отрываться более крупные куски.
И хотя удалось засечь критическую скорость ветра, Шренк был разочарован результатами. Он отлично знал, что часто и более слабый ветер рвет и несет кусочки бородачей. С другой стороны, в самых ветреных местах Атлантического и Тихоокеанского побережий Америки шторм никогда не достигает таких убийственных скоростей, как в опытной трубе. Значит, все цифры, которые дала труба, пустая трата сил и времени. В природе все идет по-иному.
Противоречие разрешилось довольно легко, когда Шренк проверил влажность мокрого кустика уснеи в трубе. Не успел шторм и минуту прогудеть, как кустик совершенно высох. Он, наверное, еще раньше высох и стал таким же прочным, как до намачивания. Поэтому и не оторвался и опыт дал ложный результат. В природе шторм почти всегда сопровождается ливнем. Нити на ветру не высыхают. Напротив, они еще больше намокают, и вихрям с ними справиться легко.
Дальнейшая судьба летящих нитей зависит от того, куда попадут. Если на хвойное дерево с короткой хвоей вроде наших сосен и елей, то ниточка уснеи зацепляется за хвою, а когда утихнет дождь, высыхает и скручивается. На длиннохвойных и лиственных деревьях бородачи укрепляются с большим трудом. Разные ветви ниточки скручиваются каждая по-своему. Они касаются соседних веточек, высыхают и снова намокают. При каждом высыхании и намокании то скручиваются, то раскручиваются. И такая возникает путаница, что оторвать уснею от ветки дерева затруднительно.