Другой карлик — ногоплодник опаленный. Этот из Новой Каледонии. Внешность его переменчива. То рыжий, то медно-красный, то пурпурный. Пристраивается на корнях или на стволах деревьев из своего же семейства и черпает из него нужные продукты. Одним словом паразит, недаром же так необычно окрашен. Кустики его могут достигать метровой высоты. Мелкие, как чешуйки, листочки, мелкие, как горох, семена. Корни проникают под кору хозяина и стелются там между корой и древесиной. Только не сверху вниз, как положено, а снизу вверх.
Еще одна новокаледонская достопримечательность — ногоплодник топяной. Живет там на мокрых землях, а то и прямо в воде. На отмелях у берега озер. Для хвойных это, можно сказать, уникальный случай, в особенности для южного полушария. Ствол толстый, похож на перевернутую морковку, низкий. Из его вершины торчит несколько корявых ветвей. Наши кедры и сосны, случается, тоже на болотах растут, но такими уродливыми стволы не бывают. Неясно и другое: зачем потребовалось природе создавать такую водяную форму дерева? Было бы понятно, если бы Новая Каледония была страной озер, как Финляндия. Но озера в Новой Каледонии — редкость, как и сам топяной (болотный) ногоплодник.
Всего в семействе ногоплодниковых 140 видов, из которых больше сотни принадлежит роду ногоплодник.
Вернется ли каури?
«Замечательное бесплодие остается в тех местах, где росли когда-то величественные, роскошные леса каури. Эта проклятая древесная порода взяла из почвы все, не оставив ничего для своих будущих поколений. Теперь на вырубках щетинится лишь низкорослый папоротник…»
Эти горькие слова прозвучали в конце прошлого века по адресу самого известного в Новой Зеландии дерева — каури. Для новозеландцев каури все равно, что для американцев секвойи.
Прежде не знали, как назвать. Одни говорили «сосна-каури», другие — «ель-каури». От той и другой отличается заметно. Хотя дерево и хвойное, но хвоинки больше похожи на листья. Широкие и длинные, как незрелые бобы гороха. И такие же плотные. Ствол — цилиндром, как колонна. Крона — шапкой на самой макушке.
Из стволов выпиливали чудовищной длины доски без единого сучка. Одну хотели в Париж на выставку отправить. Не взял пароход. Не вошла. Так и осталась в музее в Веллингтоне. Да и туда едва втащили.
Раньше габариты каури, несомненно, были и побольше. Так ли, можно лишь гадать, ибо от былых лесов мало что уцелело. Только в заповедниках. Сто лет назад еще жило дерево толщиной в 6,3 метра. Оно погибло при пожарах на рубеже нашего века. Не сохранилось и следов. Самым высоким в последние годы считали дерево «Отец всем остальным». Оно достигало 56 метров. Погибло от урагана в 1973 году. Теперь остались только 51-метровые…
Древесина каури со времен капитана Д. Кука славилась на весь мир. Англичане уверяют, что адмирал Нельсон одержал победу при Трафальгаре благодаря мачтам из каури. Но славу дереву принесла даже не древесина и не великанские размеры, а смола. Она сочится из трещин коры, капает с ветвей и застывает в почве кусками, прозрачными, как леденец. По виду и качеству напоминает янтарь.
Дантисты нашли янтарь каури незаменимым в зубной технике. Из него делали линолеум и еще тысячу разных вещей. Дороже всего ценился ископаемый янтарь. Перерыли почву так беспощадно, что перемешали все почвенные слои, а заодно и снесли всю молодую поросль, зеленевшую на месте срубленных гигантов. Остались бесплодные пустоши, удивляющие путешественников.
И растаяли невиданные леса. Их и так было немного, 1600 тысяч гектаров. Теперь осталась одна шестнадцатая часть. Не повезло и этой шестнадцатой. Через лучший из уцелевших массивов, леса Ваипоуа, потянули автостраду. Тут уж новозеландцы не выдержали, забили тревогу. А когда лесное ведомство стало раздавать лицензии на вырубку участков, в парламент подали петицию протеста. Ее подписали 70 тысяч любителей леса: каждый 200-й житель новозеландских островов. В 1958 году парламент вынужден был прекратить рубку.
Теперь пытаются вернуть хоть часть утраченного. Но это не так просто сделать. Каури — дерево капризное. В природе никогда не начинает жизнь на открытом месте, всегда растет в тени соседей. На вырубках после трав появляется чайное деревце — лептоспермум. Под его защитным пологом подрастают малютки каури. Потом они перерастут своего благодетеля. Однако пока это случится, пройдет лет 200 или 300. И то при условии, что будет довольно семян. С семенами же не всегда все обстоит гладко.