— Поднимайся обратно! — прокричал я. — Или я сброшу на тебя камень!
— Нет, не сбросишь! — проорал он. — Ты выбрал Бога! А я выбрал эту машинку! Она настоящая! Она твердая, имеет практическую ценность и может дать ответы на мои вопросы, в отличие от воображаемого существа, в подлинности которого меня на время убедила Рабиа! Для тебя это никчемная игрушка, так не все ли тебе равно? Или ты передумал?
Я колебался. Я мог последовать за ним вниз и там вырвать у него прибор. Я жаждал этого; меня сокрушало чувство утраты. Я слишком поспешил накануне, слишком благоговел от присутствия Рабиа, чтобы думать ясно.
И вот я стоял, глядя вниз на него и на Артефакт, долго-долго. Если я попытаюсь отнять у него машинку, возможно, мне придется его убить. А затем окажусь среди многих, которые могут пожелать завладеть машинкой и убить меня, чтобы ее заполучить, если повезет.
Несколько раз Рабиа говорила нам:
— Убивать ради вещественных благ или во имя идеи — это зло. Это уводит с Пути.
Я боролся с собой, подобно тому, как боролся Иаков с ангелом у подножия Лестницы. То была не спортивная схватка, а суровая и отчаянная борьба.
И затем я прокричал вниз Гаворнику:
— Ты пожалеешь о своем выборе. Но я желаю тебе удачи, желаю найти ответы на твои вопросы! Это не мои вопросы!
Я обернулся и вздрогнул. Рабиа стояла в десяти футах позади меня. Она не сказала ни слова, поскольку не хотела влиять на события. Я, я один должен был сделать выбор.
Я ожидал от нее похвалы, но она произнесла лишь одно:
— У нас много работы, — обернулась и зашагала к лагерю. Я последовал за ней.
