Франциск повернулся к девушке, она прильнула к нему, уткнулась носом в плечо. Сила радостно плясала по коже, Луна начала приглушенно светиться невзирая на то, что утром выпила сборник трав, который дал ей Ришар.
— Все светишься, милая? Приходи ко мне этой ночкой, я твоему горю помогу, — отвесил похабную шуточку один из оборотней, за что получил оплеуху от Лииса. Старший прекрасно понимал, что Ришар просто хочет девку себе, но не хочет потом сходить с ума от страсти, как и любой, кто прикасался к остроухому. Вот и ищет способ избежать помутнения рассудка, а как только найдет, эльфиечка мигом светиться перестанет. Луна промолчала, хотя ей очень захотелось сказать, что никогда она не прикоснется к тому, кто так смердит зверем.
— Ты хочешь выйти из замка? — Франциск взял ее за руку, повел прочь от солдатни. У них имелось несколько часов перерыва до начала вечерней тренировки. Луна согласилась с радостью, она соскучилась по природе, как скучают по давнему другу.
***
Ришар встретил свою подопечную, гуляющую с Франциском, и ему очень захотелось разбить тому его смазливое лицо. Луна смеялась, она перепрыгивала с камушка на камешек по кромке воды, заигрывала с мелкими волнами, которые волновали Аршарское озеро. Франциск шел по берегу, в одной руке он нес плащ и сапожки Луны, второй показывал вдаль, туда где виднелись горы. Рядом с ним семенил Мантикор, который совершенно оправился после недавнего перелома. Если бы он знал, о чем говорили Луна и Франциск, то позабыл бы о ревности. Франциск с радостью ждал приезда своей замужней возлюбленной, которую не видел вот уже год. Та ехала с официальной просьбой очистить свои земли от гнезда Савойя, которые начали нападать на жителей одного из подвластных ей городов, и эльф-полукровка ждал их встречи, потому что до сих пор страстно ее любил. Луну также не тянуло ни к одному из ее сородичей, магия в них была слабой, светлой и настолько скучной, что девушка не видела себя рядом ни с одним из них. Другое дело пламя Ришара, на которое она повернула голову, почувствовав нутром его присутствие раньше, чем увидев глазами.
— Ришар, вы здесь! – прозвенел ее звонкий, сильный голос, окончательно восстановившийся после года молчания: – А меня Франциск отпросил от Анатоля, мы уже час гуляем. Замок такой огромный, когда смотришь на него снизу вверх, а местные очень добры, они нам дали этих медовых булочек, — воскликнула девушка, облизнув перепачканный медом указательный палец. Она ловко спрыгнула с камня и побежала к нему. Сейчас она как никогда была похожа на обычную девушку. Задорный вздернутый носик, шелковые одежды шелестящие при каждом движении, волосы, убранные в простую косу, которая уже впрочем избавилась от стягивающей ее ленты и норовила распуститься. Мантикор несущийся рядом, словно верный пес. Колдун спешился, не зная как себя вести с девушкой, которая жила рядом с ним, которая желала с ним встреч и радовалась ему, словно он сделал для нее что-то хорошее. — А еще я теперь ношу обувь!
Не без гордости добавила она, указав на Франциска, потому что ее бледные ножки были босыми. Тот поднял ее сапоги и рассмеялся. Ришар вдруг почувствовал себя лишним на этом празднике жизни, в который превратили день два эльфа-полукровки. Он буркнул что-то невразумительное о том, что его ждут дела, снова уселся верхом и помчался к замку, немилосердно пуская коня в галоп. Дела Ришара и вправду ждали, согласно записям Теодора, у северных границ его земель росло гнездо Савойя. Они прибывали с каждым днем, и только чудом Ришар и Луна миновали их во время своего путешествия. Он пришпорил лошадь, заставляя ее лететь к воротам, сияющим серебром в свете солнца. Мужчина ругал себя за то, что подошел к эльфам, нужно было сделать вид, что не заметил их.
— А кому-то нравится Ришааар ! — пропел Франциск, как только вороной жеребец скрылся за воротами замка. Девушка едва не оступилась, камень, который мгновение назад был устойчивой опорой вдруг стал скользким и шатким.
— Мне чужды человеческие эмоции, — неожиданно для себя самой разозлилась Луна. Она уже пожалела о том, что простодушно поделилась с Франциском произошедшим между ней и Ришаром по пути к Аршарскому озеру. Ей захотелось узнать мнение сородича о том, почему Ришар так боится своего отражения, почему не понимает, что его шрамы ее не заботят. Франциск задумчиво посмотрел на старательно сжимающую руки в кулаки девушку. В замке шептались о том, при каких обстоятельствах Ришар нашел Луну, да и сама девушка безразлично поделилась с ним подробностями своего заключения в цирке, тем как Сайрус кричал на нее, желая добиться слов, а затем бил кнутом, пока его не оттаскивали другие работники цирка. Весь этот ужас, который сломал бы другого человека, Луну, казалось, не коснулся. Она не глядела испуганным зверем, стоило проявить к ней доброту, отвечала тем же. Сердце Франциска сжималось, когда он слушал ее безразличный рассказ, но он не смел проявить сочувствия. Луну бы сочувствие ранило, напомнило, что она имела право испытывать боль и ужас.