Ей не понравились его слова. А еще ей не нравилось двигаться к городу, у которого остановился шатер. Луна знала, что среди людей должно было носить одежду. Так делали они с матерью, изредка выбираясь из леса в близлежащие деревни. Люди платили ее маме продуктами и помогали в обмен на лечение больных и животных и благословение земли. Люди деревни возле Злого Леса научили Луну читать и писать, люди построили им дом и обновляли прохудившуюся крышу. Люди построили печь и носили глиняную посуду, а также игрушки. Разбираться в магии Луну учила мама. Вспомнив о заблокированных способностях, девушка вздрогнула. Чем отличалась она теперь от людей?
Мантикора маг посадил на лошадь. Тот беспокойно озирался по сторонам, но заметив, что девушка рядом, не пытался сбежать, неуверенно уселся и принялся балансировать с помощью хвоста.
— Мы купим для тебя одежду, кое-что из припасов и лошадь. Ехать предстоит долго. — прервал затянувшееся молчание колдун.
Фонари города становились все ближе и ближе. Они зажглись еще до того, как солнце полностью скрылось. Таких фонарей Луна еще не видела, каждый огонек в нем был живым, магия впитывала солнечный свет днем и отдавала ночью. Ей понравилась эта магия. Колдун порылся в сумке, пристегнутой к жеребцу и достал оттуда маску. Он надел ее на лицо, а свой плащ снял и укутал в него Луну.
— Мне не нравится носить человеческие тряпки, - недовольно произнесла она.
— Я найду то, что тебе понравится носить. Как часто ты причиняла боль другим людям?
Девушка отвернулась, ей не хотелось отвечать на вопрос. Но затем она была поймана в плен синих глаз, горящих с маски. Луна почувствовала, как у нее перехватило дыхание, глаза вынуждали говорить правду.
— Много раз. Всегда, когда мне угрожала опасность. Я не так хорошо владею магией маскировки, как другие эльфы, поэтому приходилось защищаться.
— От кого еще помимо тех людей из цирка?
Никому Луна никогда не рассказывала о произошедшем, даже собственной маме. Мама учила ее, что нормальный эльф никогда не возьмет чужой жизни, ни причинит человеку боли и вреда. А скроется, избежит опасности. Эльфам нельзя касаться смерти, это извращает их природу, лишает способности слышать песню земли. Именно поэтому ее мать, пусть она была куда сильнее напавших на них, не стала обороняться.
— Приходил мужчина, он жаждал прикосновений бессмертного. Я была одна, когда он нашел меня. Я тогда в первый раз в жизни набросилась на человека. Я бросила его перед воротами деревни, думаю, он жив.
Колдун удовлетворенно хмыкнул. Ришар начинал понимать, что не зря он отправился в этот маленький приграничный городок, девушка, что стояла перед ним и чья кожа мягко светилась в темноте была сокровищем, тем, кого он так долго искал.
— Я скажу, зачем ты мне. Я научу тебя убивать.
***
Лекар де Рвиль вскочил с места, схватился за грудь, в которой лихорадочно стучало сердце. Только у молодых савойя оно молчит, а у по-настоящему древних или рожденных стучит, как и человеческое. Лекару снился сон, его повелитель звал его из глубин вечности, он говорил, что настало время ему вернуться, что настало время возвеличить их расу, вернуть им то, что было украдено у них светлым эльфийским двором. Избранная, что должна была пробудить его ото сна подала голос. Тени услышали его, принесли на темных крыльях в безвременье, и повелитель теперь мог найти свою невесту в подлунном мире. Он рисовал образы прутьев и клетки в разуме Лекара, запах металла и осеннего ветра. Лекар силился выхватить тот образ, который помог бы ему отыскать эльфийку, но все они были недостаточно четкими.
— Любовь моя, — пропела женщина с волосами цвета пламени и кожей, белой словно снег. Она провела языком по ключице Лекара, лишая его концентрации, образы, которые стройным рядом выстраивались в его голове, рассыпались. Зло закричал повелитель, теряя нить связи со своим пророком. Лекар оттолкнул девушку, которая свалилась с его ложа и жалобно заскулила, пряча клыкастое лицо за ладошками. Лекар подошел к прозрачной стене, оглядел благословенную тьму, взгляд его уперся в алтарь, в котором по легенде заточен был его повелитель. Белое дерево беспокойно шевелило ветвями, хотя ночь выдалась безветренная.
— Подала голос раз, подаст снова, — уверил Лекар темноту. Дерево успокоилось, листья перестали дрожать. Темнота подобрела, мирно вздохнула и принялась ждать. Уж что что, а ждать Ледяной король умел, ведь он пробыл в своем заточении без малого тысячу лет. Лекар повернулся к рыжей, равнодушно рассмотрел ее красивое тело, девушка вскинулась, даже взгляд Лекара будил ней плотское желание. Савойя отметил, что эта тоже оказалась бесплодной и стоит отдать ее другим шевалье. Пусть тоже попытают счастья.