— Вы возвращаетесь без Анны. И нужно продумать легенду, что отвечать, если начнутся расспросы о ее родственниках и как они нашлись.
— Это еще проще, — отозвался герцог. — Я не скрывал, что собираюсь разыскивать её семью. Скажем, плоды моих поисков не заставили себя ждать.
— Решено, — утвердительно кивнул Дантерен. — Дальше — граф должен прийти в себя сегодня к вечеру, значит завтра мы все можем отправляться: вы — в академию, а мы с Анной — обратно на Землю, начинать поиск.
***
Следующим утром, блаженствуя под бодрящим струйками душа у себя в квартире, в полном экстазе намыливая себя всеми пенками и шампунями, какие только попадались под руку, Аня нашла новое определение слову счастье. Счастье — это возможность самой определять, что ты хочешь, самой решать, как ты этого достигнешь, и самой же наслаждаться результатом. "А ещё счастье", — подумала Аня, — "это когда все понятно, и ты не пытаешься каждый день, каждый час, каждую минуту избежать какой-то очередной ошибки и, ослепленная земными стереотипами, не замечаешь, что ты её уже совершила."
Философией Анна занялась, пытаясь себя оправдаться в собственных глазах и утихомирить свою совесть. Прощаясь, члены её квадры высказывали горячую надежду на скорое возобновление совместной учёбы, но то, что для них было простой и понятной жизнью, для Анны…
Девушка ожесточённо натиралась мочалкой, как будто пыталась смыть последние следы пребывания в чужом мире. Хотя нет, с друзьями прощаться действительно жалко.
Но сейчас нет времени размышлять о прошлом предстояло придумать, как легализировать Дантерена. Он уже вычислил вероятное местонахождении своего экипажа, и стало ясно — им придётся пересекать международные границы. Анна ломала себе голову, как быть с паспортом. В шпионских романах это было нетрудно — всегда находился персонаж, умело подделывающий любые документы. Но она в своей жизни с этим не встречалась, поэтому совершенно не представляла себе, с чего начать.
Дантерен же из-за этого совершенно не переживал. «Может, у него есть способы создать поддельные документы? А как же уникальный магнитный код? Или скопирует его с моего паспорта?» — переживала Анна.
Но то, что собирался делать терранец, оказалось одновременно и проще, и сложнее.
***
Егорченко глянул на часы: до смены оставалось еще часа два, из квартиры, за которой он наблюдал, так никто и не выходил. Появилась надежда, что в течение оставшегося времени ничего и не произойдет, и он спокойно отправится домой. Мужчина вышел из машины, где кемарил его напарник, и зябко поежился — прошедшая летняя питерская ночь выдалась прохладной, да и раннее утро было ей под стать.
В окне квартиры, из-за задернутых штор пробился лучик света. Егорченко встрепенулся — ни вчера вечером, ни ночью никакого движения в жилище подозреваемых не происходило, может, хоть сейчас что-то случится? Неплохо бы, если напоследок — да что-нибудь интересное.
Через полупрозрачные шторы, как в театре теней, проявились два силуэта, один — тонюсенький, оживленно размахивающий руками, явно — подростковый, и другой — высокий, широкоплечий, бесспорно, мужской.
Затем подросток отошел от окна и исчез в глубине комнаты, а мужчина открыл дверь на балкон и вышел наружу. Егорченко даже отодвинулся поглубже в тень — показалось, что незнакомец его увидел и опознал в нем сыскаря, — но потом обругал себя: из освещенной квартиры в предрассветных сумерках ничего толком на улице не разглядишь.
Мужчина, между тем, постояв на балконе, достал что-то вроде птицы. «И откуда только ее взял?» — удивился Егорченко, а секундой спустя незнакомец махнул рукой или это "что-то" отправилось в полёт — сперва рухнуло вниз, затем пронеслось прямо на головой Егорченко и, свечкой, взмыло в начавшее светлеть небо. В сумерках точно не разглядеть, но сыскарь проникся твёрдым убеждением, что с той птицей дело неладно, очень уж странно она набирала высоту: скорее, как ракета, а не обычный голубь. Да и вообще, крайне это необычно, — в городе голубей пускать. Какой-то нестереотипной аферист попался. Может, именно поэтому его и называют «Граф»? А ещё секунду спустя, почувствовав, как на плечо куртки ему упала пахучая капелька, сыщик выругался — нет, похоже — всё-таки обычная птица: уже нагадить успела.
Отразить этот эпизод в отчете ему и в голову не пришло: сказано было следить за перемещениями Графа и контактирующими с ним лицами, он и следил. Запуск голубей ни под одно из этих определений не подходил.